Семь песков Хорезма

Крадучись, охотники приблизились к угловой башне — высокой, с оплывшими зубцами, заросшей со всех сторон верблюжьей колючкой и полынью. Войдя в нее, остановились и попятились, увидев неведомое чудовище. Оно сидело на корточках и, ловко орудуя ножом, свежевало баранью тушу. Это был заросший человек, одетый в шкуры. Занятый своим делом, он, не замечая вошедших, сдирал с овцы шкуру так споро, словно снимал халат. Атамурад окаменел. Сергей же сразу сообразил: никакой это не дэв, а отшельник или отставший от каравана торгаш Направив на сидящего дуло ружья, Сергей крикнул:

— Эй ты, кость бы тебе в горло, а ну, встань!

Человек вздрогнул, вскочил, подпрыгнул на месте, угрожающе растопырив руки, и метнулся к стене. В одно мгновение он исчез, словно его и не было. Охотники кинулись к тому месту, где он пропал, и увидели вход в подземелье. Из черной дыры несло смрадной вонью и доносился нечеловеческий вопль. Интуитивно или по голосу Сергей догадался, что это сумасшедший. Такие вопли он не раз слышал в ханском зиндане. Когда они разносились, го кто-нибудь из стражников печально говорил: «Еще один бедняга сошел с ума». Бывали случаи, когда сошедшие с ума люди уходили в пески и погибали.

— Выходи, мы тебя не тронем! — властно прокричал Сергей, вырвав ружье у Атамурада, который целился в черное жерло подземелья.

Бродяга завопил еще громче, и в голосе его зазвучала жалоба обреченного. Сергей понял, что с ним можно справиться голыми руками. Отдав ружье Атамураду, Сергей выхватил из ножен кинжал и полез в подземелье. Атамурад, затаив дыхание, молил Аллаха, чтобы дэв не съел Сергея. Странным показалось мальчику, что, спустившись в подземелье, пушкарь сразу замолчал. Подождав немного, Атамурад положил ружья и, дрожа, спустился под стену.

— Сергей-ага! — позвал он и, не услышав ответа, полез дальше. — Сергей-ага, где ты?! — Никто не отозвался, и Аташ заорал во всю силу: — Эй, ты, проклятый дэв, отдай его!

По-прежнему стояла жуткая тишина, лишь было слышно — где-то осыпался песок. Приглядевшись в тем ноте, Атамурад увидел светлое пятно впереди и сообразил: «Это другой выход!» Не раздумывая больше, мальчик кинулся к нему и вскоре оказался у внешней стены башни. От нее к реке шел крутой спуск, и по нему уже у самого берега крупными скачками несся за чудищем Сергей. Вот он прыгнул в камыши, а Сергей заметался перед обрывом н, наконец сообразив, что ему Дальше делать, побежал к привязанным у тамариска лошадям. Вскочив в седло, стал спускаться в камыши. Атамурад обежал вокруг башни, взял оба ружья и, тяжело волоча их, тоже направился к лошади, Добрав шись до нее, он остановился, не зная, что ему делать дальше, потому что ни Сергея, ни «дэва» нигде не было видно — оба исчезли в зарослях. Атамурад топтался на месте, оглядываясь по сторонам, и тут услышал голос Сергея;

— Ата-аш, давай подъезжай сюда! Я догнал его... Быстрее давай ко мне!

Атамурад поскакал на зов. Когда подъехал, то уви дел: Сергей и «дэв» сидят друг против друга, только «дэв» со связанными руками и вытаращенными от страха глазами. Сергей, поднимаясь, сказал:

— По обличию он туркмен, но пока не произнес ни одного слова, выдает себя за немого, а может, и вправду немой. Ты не слышал от отца — не упоминал он в разговоре о каких-нибудь немых злодеях?

Атамурад, все еще боязливо озирая дикаря, покачал головой.

— Ладно, поехали, — сказал Сергей и дернул за шиворот дикаря, отчего затрещала на нем грязная баранья шкура. Затем он привязал один конец веревки к связанному по рукам пленнику, другой — к седлу и велел ему идти впереди лошади.

До Ашака добрались поздно вечером. Все семейство сидело у войлочной кибитки на кошмах. Сергей спрыг нул с седла, отвязал веревку и потянул дикаря к людям.

— Рузмамед, взгляни на этого бездомного чужака, Это его, видимо, чабаны принимали за страшного «дэва" и о нем твердил твой сын. Мы схватили его в крепости Шах-Сенем.

Рузмамед и вскочившие чабан и подпаски обступили дикаря. Сразу же он был узнан.

— Да это же Соег! — удивленно воскликнул чабан, — Кровник Бегенч-Нияза! Он убил его родного брата и сбежал с глаз долой.

Услышав свое имя, дикарь испуганно замычал и затряс бородой. Рузмамед понял, что чабан не ошибся. Еще раз оглядев дикаря, спросил у чабана:

— Давно этот полоумный пролил чужую кровь?

— Давно, — отозвался чабан. — Это произошло в тот год, когда у меня родился первый сын, а второго еще не было. Но теперь они оба пасут овец. Бегенч-Нияз много лет искал этого негодяя, да так и умер, не отомстив за брата. У бедняги не было сыновей, только одни дочери — все вышли замуж и разъехались в разные стороны. Если рассудить здраво, Рузмамед, этому негодяю повезло.

Рузмамед посмотрел на Сергея:

— Сергей, ты поймал человека, он — твой пленник. Ты можешь продать его в рабство, можешь и помиловать.

Сергей усмехнулся.

— Сердар, на совести моей разных грехов много, но людьми я, слава Аллаху, не торговал. — И повернувшись к пленнику, спросил: — Эй, ты, есть ли у тебя родственники? Ты можешь идти на все четыре стороны!