Семь лет в Тибете. Моя жизнь при дворе Далай-ламы

Когда мы с Петером Ауфшнайтером, преодолев множество перевалов высотой до 6000 метров и проведя почти два года в дороге, достигли Лхасы, у нас были обморожения и стертые в кровь ступни, мы были голодны и больны. И нас бы совсем не удивило, если бы тибетское правительство отправило нас обратно к границе с Индией.

Тибет ведь был запретной для иностранцев землей, а священный город Лхаса – особенно. Но произошло совершенно противоположное. Люди проявили к нам сочувствие, нас накормили, одели, дали кров и работу. И скоро мы стали частью этого общества.

Мы счастливо жили в Лхасе, совершенно не думая о том, что однажды настанет день, когда нам придется покинуть эту мирную страну на самой «крыше мира». Но Красная армия Китая вторглась на территорию Тибета, и Далай-ламе вместе с примерно сотней тысяч тибетцев пришлось бежать в Индию.

То, что произошло в стране после этого, не поддается описанию. Погибло около 1,2 миллиона тибетцев, а из 6000 культовых сооружений 99 процентов было разрушено. И само собой разумеется, что сейчас, когда Тибету так нужна поддержка, каждый, кто любит эту страну и ее смелый народ, помогает как только может. Доклады различных организаций, созданных в поддержку Тибета, публикация старинных книг вносили и вносят свой вклад в это общее дело, потому что почти никто из живущих сейчас в изгнании тибетцев не видел свою родину такой, какой она была до разрушения китайцами. Поэтому я горжусь тем, что книга «Семь лет в Тибете» теперь издана и на тибетском языке. Кроме того, по ней скоро будет снят фильм.[93] Продюсер обещает, что в нем будут показаны китайское вторжение и страдания тибетского народа, а это пойдет на пользу делу поддержки Тибета. Определенной гарантией тут служит то, что режиссером картины станет Жан-Жак Анно, известный своим серьезным подходом к созданию кино.

Однако, узнав об этой киноработе, Китай стал оказывать давление на все соседние страны, так что в итоге съемки пришлось перенести из Гималаев в Анды. Унизительный страх перед властями Китая чувствуется даже в действиях Комиссии по правам человека, которая на своем заседании в Женеве в апреле 1996 года обвинила в нарушениях шесть государств, в число которых Китай не вошел.

Что касается меня, то я, после того как покинул Тибет, посетил множество интересных стран и познакомился со многими народами. В зрелом возрасте у человека, как известно, часто меняется мотивация и предпочтения, но все, что касается Азии и в особенности Тибета, до сих пор захватывает меня до глубины души. Каждый год я отправляюсь в одну из стран, расположенных в Гималаях. Только Тибет для меня табу, там я объявлен персоной нон грата, что расцениваю как высокую оценку своей деятельности.

* * *

Между двумя мировыми войнами какой-то британский офицер сказал, что самолеты открыли человеку весь мир. Но, полагал он, осталась все же на земле одна большая тайна: на «крыше мира» есть огромная страна, где до сих пор случаются чудеса. Там живут монахи, способные отделять свой дух от тела и парить над землей, и оракулы, предсказывающие будущее. Страну эту окружают самые высокие горы планеты, а правит там живое божество.

Живет он в несравненной красоты замке на высокой красной скале. Земля эта запретна для чужаков, и столицу, Лхасу, зорко охраняют монахи. А для романтиков где-то за этими горами цветет тот самый Голубой цветок. Неудивительно, что столько миссионеров, интеллектуалов, искателей приключений и ученых пытались проникнуть в тайны и секреты этой страны.

Нам с Петером Ауфшнайтером судьба уготовила лицезреть загадочный Тибет, его средневековье. Но нам суждено было увидеть и его гибель. Мы стали свидетелями того, как защитный покров сдернули грубой рукой и тысячелетняя культура была разрушена.

С ранней юности я читал только книги, написанные исследователями и первооткрывателями. Любимыми героями и образцами для подражания для меня были Александр фон Гумбольдт и, конечно, легендарный шведский исследователь Азии Свен Гедин. Его приключения в Тибете завораживали меня, и, когда наш лагерь для интернированных в Индии во время Второй мировой войны был переведен в предгорья Гималаев, я, разумеется, бежал в направлении Тибета, этой «запретной страны» на «крыше мира», закрытой даже для южных соседей, британских колонизаторов.