Семь лет в Тибете. Моя жизнь при дворе Далай-ламы

В супругах у него были две принцессы, обе принадлежавшие к буддийскому вероисповеданию. Одна из них родом была из Непала, она основала второй по величине храм Лхасы, Рамоче.[78] Вторая была китаянка, которая со своей родины привезла чудесную золотую статую Будды. Этим двум женщинам удалось обратить в буддизм царя, который прежде придерживался старинной религии бон. Позже он сделал буддизм государственной религией и приказал построить храм, куда можно было бы поместить золотую статую. К сожалению, у этого здания тот же недостаток, что и у Поталы. Снаружи это прекрасное, глубоко впечатляющее строение, а внутри там сумрачно, неуютно, множество темных закоулков. В храме хранятся несметные сокровища, которые ежедневно умножаются за счет новых приношений. Так, например, каждый министр при вступлении в должность обязан дарить храму новые шелковые и парчовые одеяния для всех статуй святых и чашу для масла из чистого золота. Масло безостановочно и в огромных количествах жгут в светильниках, поэтому его кисловатый, тяжелый запах наполняет воздух и зимой и летом. Единственные, кому щедрые приношения действительно идут на пользу, – это мыши. Тысячи зверьков ползают вверх и вниз по складкам тяжелых шелковых одеяний статуй и устраивают пиры вокруг жертвенных чаш, полных цампы и масла. В храме темно, ни один луч света не проникает извне, только масляные светильники на алтарях освещают помещение своим мерцающим светом. Вход в святая святых обычно закрывает тяжелая железная занавесь из цепей, которую поднимают лишь в установленные часы.

В одном темном узком коридоре я обнаружил висящий под потолком колокол. Каково же было мое удивление, когда удалось разобрать сделанную на нем аккуратную рельефную надпись: «Те Deum laudamus». Видимо, этот колокол – единственное, что осталось от той капеллы, которую много столетий назад построили в Лхасе католические миссионеры. Им не удалось закрепиться в этих местах и пришлось покинуть страну. И благодаря глубокому уважению, с которым в Тибете относятся к любой религии, этот колокол сохранился и был помещен в храме. Я бы с удовольствием побольше разузнал о той капелле, созданной капуцинами и иезуитами, но других ее следов мне обнаружить не удалось.

Вечером Цуглакхан наполняется верующими, к святая святых храма выстраивается длинная очередь: подходя к статуе Будды, каждый смиренно прикасается к ней лбом и оставляет небольшое подношение. Потом складывает ладони лодочкой, и монах наливает в них святую воду, слегка подкрашенную шафраном. Половину этой воды полагалось выпить, а другой – окропить себе голову.

Многие монахи проводят в храме долгое время, потому что они обязаны заботиться о тамошних сокровищах под руководством высокопоставленного чиновника и наполнять маслом светильники.

Однажды предпринималась попытка провести в храм электричество, чтобы лучше осветить темные коридоры и святилища. Но из-за короткого замыкания произошел небольшой пожар, после которого уволили всех, кто участвовал в этих работах, а об искусственном освещении и слышать больше не хотели.

Перед входом в храм лежат каменные плиты. Они истерты до зеркального блеска и имеют множество небольших углублений. Уже тысячу лет верующие падают тут ниц, выражая свое почтение божествам. Видя эти углубления в камне и преданность на лицах людей, легко понять, почему христианские миссионеры не смогли пустить здесь корни. Вполне можно себе представить, как какому-нибудь ламе из Дрепуна, который пытался бы обратить в буддизм католиков, также с сознанием собственного бессилия пришлось бы покинуть Ватикан – ведь основа обеих этих религий – блаженство после смерти. У них много общего: они проповедуют смирение в этой жизни, и как буддист падает наземь перед изображениями божества, так и католик поднимается по ступеням Святой лестницы в Риме непременно на коленях. Но есть и огромное отличие: здесь цивилизация не заставляет людей суетиться с утра до ночи, здесь есть время на то, чтобы спокойно размышлять на религиозные темы, погрузиться в себя. Церковь занимает огромное место в жизни каждого человека, как это было и у нас несколько столетий назад.