Семь лет в Тибете. Моя жизнь при дворе Далай-ламы

Ранним утром в путь отправился большой конный караван – в нем наверняка было около тысячи человек и несколько сот лошадей. Первой целью было селение, расположенное на полдороге к вершине. Лошадь Далай-ламы вели под уздцы два конюших. До этого момента уже было несколько остановок в специально приготовленных местах, и каждый раз, когда юный правитель спешивался и вновь садился на коня, эти действия сопровождались определенным ритуалом. Везде был приготовлен покрытый коврами трон, чтобы Его Святейшество мог достойно отдохнуть. До селения добрались только под вечер, воскурили благовония в благодарность за счастливое прибытие и предались молитвам. Ночевали в шатрах и импровизированных домиках. На следующий день были подготовлены яки, и еще до восхода солнца Далай-лама вместе со свитой высокопоставленных лиц начал восхождение. Тропу, хотя и не очень удобную, для паломничества на вершину горы расчистили когда-то сами монахи монастыря.

Наверху снова читали молитвы и делали подношения божествам. Народ с нетерпением ждал внизу, когда на вершине покажется струйка дыма. Все знали, что в этот момент правитель молится о благополучии своих подданных. Сам я поднялся на гору еще за день до того по короткой тропе и теперь наблюдал за происходящим с почтительного расстояния. Кроме меня, внимательно наблюдали за ритуалом подношения целые тучи ворон и галок – они чуяли цампу и масло и с карканьем ждали, когда можно будет поживиться остатками даров божествам.

Большинство людей из свиты Далай-ламы в первый и единственный раз в жизни стояли на вершине горы. Тем, кто помоложе, восхождение, кажется, доставляло немалое удовольствие, они с восторгом указывали друг другу на красоты открывавшейся с высоты панорамы. А монахи и чиновники постарше и более дородной комплекции совершенно не интересовались окружающим видом – они то и дело в изнеможении присаживались отдохнуть, и вокруг них начинали суетиться слуги.

В тот же день караван проделал весь путь обратно к монастырю, а еще через пару дней Далай-лама отправился в монастырь Сэра, где прошла церемония с диспутом, похожая на ту, что была в Дрепуне. Советники юного божества поначалу высказывали мнение, что не стоит посещать этот монастырь в связи с недавними событиями – он ведь всего несколько месяцев назад выступил против правительства. Но тут Далай-лама в очередной раз доказал, что он выше всевозможных интриг и заговоров. Монахи Сэра очень трогательно старались доказать свою преданность правителю, достойно принять его и превзойти Дрепун роскошью. Они вынули из запасников все столетиями копившиеся там сокровища и богато украсили ими храмы; на всех крышах развевались новые молитвенные флаги, а все переулки и дорожки были умопомрачительно чисто выметены.

Когда правитель возвращался из поездки по монастырям в Норбу Линка, в Лхасе навстречу ему высыпала радостная толпа и запрудила все улицы города.

Археологические находки Ауфшнайтера

Между тем моя жизнь текла без особенных изменений: выполняя задания правительства, я переводил новости и газетные статьи и время от времени занимался строительством небольших дамб и оросительных каналов. Кроме того, я регулярно навещал Ауфшнайтера, который продолжал руководить сооружением канала на краю города.

В ходе этих работ ему посчастливилось сделать несколько в высшей степени интересных находок: в какой-то момент его землекопам в грунте начали попадаться глиняные черепки. Ауфшнайтер распорядился аккуратно собрать их и начал кусочек за кусочком склеивать осколки. В итоге он собрал несколько замечательной красоты ваз и бокалов, причем имевших формы, совершенно не похожие на обычные для современной местной керамики. Ауфшнайтер пообещал своим работникам особое вознаграждение за каждую находку и проинструктировал вести работы как можно более осторожно и сразу же звать его, если в земле обнаружится еще что-нибудь подобное. Теперь каждая неделя приносила новые сюрпризы. Были открыты нетронутые захоронения с прекрасно сохранившимися скелетами, обложенными различными сосудами и драгоценными камнями. Так что у моего друга появилось новое хобби: он собирал черепки, аккуратно регистрировал все находки и с головой погружался в эпохи, отстоящие от нас на тысячи лет. Он с полным правом гордился своей коллекцией – ведь это были первые обнаруженные свидетельства прежде существовавших на этих территориях культур. Судя по всему, они относились к глубокой древности, потому что ни один лама не мог прокомментировать эти находки или отыскать в старинных книгах какой-нибудь намек на то время, когда мертвых погребали в земле и клали в могилы дорогие приношения.

Ауфшнайтер хотел передать свои находки индийскому археологическому музею и, когда нам пришлось покинуть Лхасу из-за вторжения в страну коммунистического Китая, тщательно упаковал свою коллекцию и взял ее с собой. Но тогда Ауфшнайтер задержался в Гьянце и поручил дальнейшую транспортировку археологических ценностей в Индию мне.