Семь кругов Яда

— Пять медяков, — всхлипнула я, утирая несуществующие слезы. — Я хотела продать ее за пять медяков, чтобы купить сестренке покушать!

— Тю? Всего лишь пять? Держи! — мне в руку сунули горсть какой-то мелочи, а сами удалились. Раз, два, три, четыре, пять! Муха сделала надо мной круг, а я показала ей язык. Муха бросилась на меня с целью укусить, а я шла походкой победительницы, пока не споткнулась и не растянулась прямо у ног брезгливого мага.

Через полчаса я уже была на подступах к «офису», грязная и злая. Не было такого камня, о который я не споткнулась, ветки, которая не хлестнула меня, и грязи, в которую я не наступила, как бы ни пыталась обойти. Однажды я, пытаясь сократить дорогу, пробиваясь через кусты, наступила на ежика. Через секунду об этом узнал весь лес! Не то чтобы ежик — сплетник, скорее, дело во мне!

Я сильно переживала насчет «кассы» и репутации, понимая, что придется занимать до получки. Но что-то мне подсказывало, что получка будет очень скоро. И получу я по полной программе.

Если вокруг замка и обещали солнечную погоду, то синоптики ошиблись. Сейчас, ломая кусты, к нему движется самый настоящий грозовой фронт!

— Не перебивай!!! — заорал Трупоед, зыркая на «свободную и независимую женщину» со связанными руками, силуэт которой виднелся из кустов. — Терпеть не могу, когда баба перебивает мужика!!! На чем я остановился? А! Женщина должна быть свободной, уметь зарабатывать на жизнь самостоятельно… Даже с этим… как ее… С лялькой, короче!

Я вылетела из кустов, глядя на целую рабовладельческую ярмарку, которая развернулась под стенами замка.

— Давай сюда этого! Меняю на двух этих дохляков! У него руки сильные! Много утащить сможет! Потаскун! Теперь твоя новая кличка — Потаскун! Становись в строй! Сейчас я тебя свяжу, чтобы не сбежал! Один дурак по дороге уже сбежал! Зарабатывать не захотел! Эти, как его… Преспе… Какие-то там… ктивы… не оценил! Мы предлагаем всем возможность заработать! Вы уже заработали, раз пришли к нам!

Судя по унылым лицам структур, единственное, что они заработали, так это неприятности! А в карьерной перспективе они отчетливо видят горб и гроб.

— Скоро вы будете богатыми! — шмыгнул неоднократно сломанным носом Мясник, поглядывая на тех, кто еще не слышал о журнале «Форбс». — Щас как заработаем! Чего нос повесил! Наша компания всегда находит подход к людям, отличается вежливостью и индивидуальным подохом! Тьфу ты, подходом, шоб ты подох!

— Пустите, а? — взмолилась белокурая девушка, стыдливо прикрывая грудь и оглядываясь по сторонам в поисках прекрасного рыцаря с розовым оргазмом, который, глядя на моих первых чеков, решил бы тихонько отсидеться в кустах, негодуя от произвола. Шепотом, чтобы не услышали. — Не надо меня бесчестить! Я умоляю вас!

Я на секунду представила первую брачную ночь, выпадающий на простыню каталог: «Так ты сетевошка? Лю-ю-юди! Она обесчещена!» — вопит жених, хватаясь за голову, а родня уже мажет ворота невесты дегтем, пока невеста рыдает в простыню, измазанную образцами косметики! «Не женись на ней! Это же сетевичка, — поучает мать непутевого сына. — Будет по домам шастать с сумой! Как говорят, от сумы не зарекайся!» Скупая профессиональная слеза скатилась по моей щеке, но я тут же спохватилась:

— Вы что творите? — заорала я, вспоминая, что мне делегировали не только хрен, но и полномочия к его использованию! Не знаю, как яблоко от ветки яблони, но от моего крика какой-то слабонервный покачнулся и упал. Еще бы! Он — часть невольничьей структуры. Куда он из сетевого уже денется?

— Строим ветку! — гордо ответил Трупоед, давая затрещину рыжему босому парню, который попытался развязать свои руки. — Я кому сказал! Улыбаемся! Людям нравится, когда им улыбаются! А ну быстро улыбаться!

Невольники переглянулись и стали улыбаться кисло-кисло и натужно.

— Прекратите! Кто вам разрешал? Вы еще не готовы к тому, чтобы строить структуру! Мы не закончили обучение! — заорала я, пытаясь развязать узлы. — Что о вас подумают люди?

Люди решили не озвучивать свои мысли, трусливо прижавшись друг к другу.

— Зачем же насильно людей тащить? — у меня даже во рту пересохло от негодования.

— Так они по-хорошему не захотели! Мы тут даже эту… как его… еркламу нарисовали! Правда, разбили ее об вот эту дурную голову, — мужик с бородой, в каких-то лохмотьях, с кровавой корочкой на голове, получил затрещину от Рыла. — Он не хотел зарабатывать деньги! Я к нему, такой, подхожу, достаю меч…

Я посмотрела снизу вверх на двухметровый квадратный шкаф, понимая, что в его случае — индивидуальный подход сродни угрозе.

— …И говорю: «Нету денег? Жить не на что? Сейчас мы все решим!» — хвастались мне, положив руку на рукоять меча. — Ну мы решили, как ты сказала, «бить еркламой». И мы сделали несколько ерклам. Короче, разбили все! Надо железные делать! На щитах! Ерклама на щитах — то, что нужно!

— Вот этого мы вообще волоком тащили сюда! За ногу! К заработку! Не хотят люди деньги зарабатывать! Ой не хотят! — горестно вздохнул Трупоед, а все остальные «…идеры» грустно закивали. — Мы им шанс даем! А они, трутни, не ценят!