Семь ключей от Зазеркалья

Если в зеркальном мире я разбиралась хорошо, то в реальном, похоже, что-то понимать перестала. Вместо того чтобы возмущаться или бояться, зрители пришли в восторг. Они не просто хлопали, многие из счастливых обладателей стульев сочли нужным подняться на ноги. И кажется, принц вовсе не пришел от этого в восторг.

Довольный ректор, похоже, с самого начала ожидавший именно такой реакции, подошел ко мне и обратился к залу:

— Может быть, вы хотите задать какие-то вопросы? Правда, у нас почти не осталось времени, но… один вопрос?

И, кто бы сомневался, вверх взметнулась рука той самой девчушки, что поймала меня в коридоре. Для того чтобы ее заметили, она даже залезла на стул.

— Но в настоящей камере нет зеркала! — справедливо указала на неточность она. — Как в таком случае оттуда выбраться?

— Думайте, — только и ответила я. И, улыбнувшись, развела руками.

При этом движении громко звякнули цепи, ставшие каким-то непостижимым образом символом моей свободы.

Глава 7 Балы и баталии

Бал, посвященный пятнадцатому дню рождения ее высочества принцессы Этнеи Альбийской, относился к числу тех событий, на которые невозможно не прийти, уж если вы удостоились приглашения. Я, к сожалению, удостоилась. Почему к сожалению? Да потому, что не имела ни малейшего желания возвращаться к светской жизни. У меня не было друзей во дворце, и я не собиралась их заводить, а виртуозная болтовня ни о чем никогда меня не прельщала. Но самое главное, я отлично понимала: раны, с трудом затягивавшиеся на протяжении многих месяцев, могут вскрыться и снова начать кровоточить в один момент, стоит только слегка оживить свою память. Возвращение в город само по себе далось мне нелегко, а бал — это очередные лица и декорации из прошлого.

И все-таки я не ответила его величеству отказом. Не потому, что такие отказы давать не принято. Наше общение с Эдбальдом в любом случае выходило за рамки того, что считалось допустимым. Главная причина заключалась в ином: на балу присутствовали люди, имевшие непосредственное отношение к делу семи ключей. К примеру, все придворные маги. А также король с тремя своими детьми, двумя родными и одним приемным (ох, и когда же я наконец смогу от этого «одного» избавиться?). А ведь кто-то из этой четверки был назначен хранителем. Я поняла, что пренебрегать такой возможностью понаблюдать за всеми этими личностями не стоит и скрепя сердце занялась приготовлениями.

Не буду задерживаться на том, сколько раз я теряла терпение, пока портнихи накладывали стежки, ювелир открывал одну за другой шкатулки с украшениями, а горничная возилась с моими прядями. Пожалуй, еще несколько дней отсидки дались бы мне значительно легче. Но в итоге пришлось признать, что результат совместных мучений совсем не плох. Новое фиолетовое платье идеально балансировало между романтичностью и строгостью. Первое достигалось за счет легкой материи, оборок и кружев; второму способствовал темный цвет и весьма умеренное декольте. Имелся также и бант, но, к счастью, эта лишняя в моем представлении деталь располагалась на спине, и я ее практически не видела. Юбка, соответствуя последней моде, слегка приобнажала щиколотки. В мое время это сочли бы вульгарным, но, если теперь так носили, тем лучше. Платья в пол всегда представлялись мне не слишком удобными.

Высокая прическа уложена так, что можно решить, будто у меня чрезвычайно длинные волосы, хотя в действительности они едва доходили до плеч. Аккуратно заколотые локоны украшала жемчужная нить. С этим украшением перекликалась жемчужная капля, висевшая на тончайшей, почти невидимой цепочке.

Это было очень странно — выглядеть хрупкой. Абсурдно, я бы сказала. Но, работая в Зазеркалье, часто имеешь дело с противоположностями, поэтому я не впала в ступор и возмущаться столь непривычному образу тоже не стала, а вместо этого вслух признала, что девушки потрудились на славу. И со спокойной совестью отправилась во дворец.

Здесь меня ожидал сюрприз. Помимо королевской семьи, придворных магов и местной знати я обнаружила нескольких своих новых знакомых из института. Ректор Крофт и Кейл Грант, элегантно одетые, кружили в танце своих партнерш. Декан Джейкоб стоял у стены с бокалом вина, сделал пару глотков и одобрительно кивнул, рассматривая жидкость на свет. Были среди гостей еще двое мужчин, которых я видела на дне открытых дверей, хотя их имен и не знала. А потом мне стало не до наблюдений.

Итан держался в стороне от толпы придворных, как и всегда. Облокотился о декоративную колонну, провожал взглядом пролетавшие мимо пары и время от времени проводил рукой по волосам, словно расчесывался пятерней. В действительности этот жест, хорошо мне знакомый, свидетельствовал о напряженности или тревоге. Я до боли сжала собственное запястье и отвернулась, чтобы вынудить себя смотреть в другую сторону. Но вернуть внутреннее равновесие это не помогло.