Семь камней

– Так что же мы будем искать? – спросила она, наливая чай себе и глядя на янтарную струю. – В Лондоне, я имею в виду.

– Не мы, – поправил ее отец. – В этот раз вместе не получится. У меня дела в Швеции – говоря о якобитах. Ты одна…

– Что, разве бывают шведские якобиты?

Отец вздохнул и потер виски.

– Милая моя, ты даже не представляешь. Они вылезают отовсюду как сорняки – и как траву на поле вечером их скашивают и сушат. Но когда ты думаешь, что они наконец-то мертвы, что-то происходит, и происходит внезапно… Впрочем, это тебя не касается. Ты должна доставить посылку одному джентльмену и получить информацию от ряда контактов. Список я тебе дам. Тебе не придется задавать им вопросы, ты просто возьмешь то, что они тебе дадут. И, разумеется…

– …ничего им не говори, – закончила она и положила кусок сахара в чай. – Конечно, нет, папа, за какой нинкомпуп ты меня принимаешь?

Он рассмеялся, и глубокие морщинки окружили его глаза.

– Откуда ты взяла это слово?

– Все говорят нинкомпуп, – ответила она. – На улицах Лондона его можно услышать за день десятки раз.

– Ох, сомневаюсь, – хмыкнул он. – А тебе известно, откуда оно взялось?

– Сэмюель Джонсон сказал, что это от латинского non compos mentis, невменяемый.

– А, вот откуда. – Отец перестал смеяться, но глядел все еще удивленно. – Что ж, мистер Джонсон знает. Ты все еще переписываешься с ним? Он англичанин, с гарантией, но вовсе не тот, кого я хотел бы видеть рядом с тобой, девочка моя. Эксцентричные идеи и ни пенни за душой. Женат к тому же, – добавил он, вспомнив. – Живет на деньги жены.

Это удивило ее, причем неприятно. Но отец говорил абсолютно прямо. Его тон был таким же, как в тех случаях, когда он инструктировал ее по какому-нибудь важному вопросу работы. Когда речь шла о работе, они не ссорились и не отгораживались друг от друга. Она выпрямилась и наклоном головы показала, что готова слушать.

– Заметь, – сказал отец, поднимая кверху испачканный в чернилах палец, – многие будут говорить тебе, что у женщин на уме одни лишь наряды или балы, либо то, что вчера в салоне леди Пустоу сказала про сэра Пердунси. Это справедливое наблюдение, но не более того. Когда ты увидишь что-то подобное, спроси себя, что скрывается за этим. Или, впрочем, под этим, – рассудительно поправился он. – Подвинь-ка мне вино, милая. На сегодня я закончил свои дела.

– Я вижу, – дерзко отозвалась она и со стуком поставила перед отцом графин с мадерой. Все утро отец был в разъездах, формально посещал книготорговцев и собирателей раритетов, но на самом деле говорил и слушал. И никогда не пил спиртное во время работы.

Он наполнил свой бокал и хотел налить ей, но она тряхнула головой и протянула руку к чайнику. Она не ошиблась насчет того, что ей понадобится ясная голова.

– А вот и еще один образчик женского поведения, – сказала она с сарказмом. – Они не могут пить в таких количествах, как мужчины, – но гораздо меньше пьянеют.

– Ясно, моя милая, что ты никогда не была на Гроупкант-лейн в Лондоне после заката, – невозмутимо возразил отец. – Нет-нет, я не рекомендую тебе ходить туда. Женщины пьют по тем же причинам, что и мужчины: чтобы забыть про неудачи и тяжелую жизнь. При определенных обстоятельствах оба пола топят себя. Хотя женщины больше заботятся о том, чтобы остаться в живых, чем мужчины. Но довольно разговоров – очини мне перо, милая, и я расскажу тебе, кого ты увидишь в Лондоне.

Он сунул руку в одну из ниш в стене и достал потрепанный блокнот.

– Ты когда-нибудь слышала о герцоге Пардлоу?

Резюме: Гарольд Грей, герцог Пардлоу