Семь_я (СИ)

Она молчит. Шаб с болью во взгляде опускает глаза, забывая обо всём окружающем его мире. Почему она не признаёт его? Почему она так жестока с ним?

Шаб скрипит зубами. Шаб живёт в этом хаосе уже семнадцать лет и лишь сейчас начинает осознавать, что предпочёл бы сжечь здесь всё дотла. И короля, и братьев — всех, кто стоит у него на пути. Что он люто ненавидит этот мир. Что здесь считается неправильным то, что велит сама природа. А она велит любить, лишь правила запрещают. Но ведь правила можно перечеркнуть, если ты король, ибо королям закон не писан? Пусть на пути стоят и отец, и братья, они могут просто стать жертвами во имя любви Шаба.

И он поднимает глаза на Эдею: молчаливую, словно немую, смирную, такую худую, хрупкую, лучшую, единственную. Сердце его пропускает удар, дыхание замирает, и сегодня Шаб решает, что должен наконец последовать зову своего «сердца».

Будто жаром охваченный, Шаб в страстном порыве бросается к ней, берёт лицо в свои широкие ладони и целует её. Он боролся с собой так долго, наконец-то! Эдея решительно отталкивает его с криком: «Прочь от меня». Шаб не отрывается, обвивая её хрупкую фигуру своими путами и заключая в мучительные объятия. Эдея бьёт его в грудь, сопротивляясь и по-прежнему крича, бьёт по лицу, будто бы защищаясь от убийцы, до крови. Она всегда умела находить его самые слабые места и метко попадать в цель. После сильного удара в живот Шаб падает на пол, ей в ноги, едва дыша. Ему больно, кровь течёт из носа, на щеке наливается синяк, но он не отступает. Он приподнимается и целует её колени, жалобно смотря снизу вверх на смятение в её лице. Эдея вся дрожит, сжимает кулаки так, что ногти в кожу вонзаются, едва ли не плачет, закрывая лицо. Шаб с трудом поднимается полностью и обнимает её, теперь уже не так напористо, с большей нежностью. Его горячее надрывное дыхание щекочет кожу Эдеи, и Шаб, наклоняясь, со страстью шепчет ей на ухо:

— Не бойся, милая. Я не причиню тебе вреда, — проводит тыльной стороной руки по её лицу. Для Шаба нет лица прекраснее этого.

Эдея поднимает на него взгляд, туманный и отсутствующий, и, кажется, сдаётся. Улыбается обворожительно, будто не она вовсе, прильнёт к груди, будто принимая его за своего короля, своего повелителя. Сама укладывает на ложе, а Шаб молчаливо повинуется каждому её движению. Эдея целует осторожно его раны и синяки, которые оставила сама, а он проводит пальцами по её спине, оголяя её. Эдея ложится ему на грудь, проводя пальцами линию от ключиц по плечам. Шаб не может оторвать от неё взгляда. Шаб счастлив. Счастлив и зол одновременно, потому что вместо него она видит другого, видит короля. И сейчас она целует лицо короля, обнимает его, дарит ему свои поцелуи, перемешанные с томными стонами; вынимает его сердце из груди своей обворожительной улыбкой и полузакрытыми от наслаждения веками — не Шаба. Шаба она просто не помнит в лицо, не знает и никогда не догадается, что именно он рядом с ней. И любит она не Шаба, и оттого так больно, больно… Ведь он же всяко лучше: моложе, красивее и… роднее.

Шаб никогда не забудет слабое тепло её тела, что он чувствовал той ночью. Её стальной взгляд, её растрепавшиеся серебрящиеся длинные волосы, её изъяны на коже, её впервые искреннюю, нежную и добрую улыбку. Эдея была вне себя от счастья, проводя пальцами по каштановым волосам Шаба и целуя его губы, потому что…

— Меня великодушно посетил король, — игриво хихикнула она.

И с каждым таким смешком внутри Шаба что-то обрывалось. Он брал её за запястья и напористо переубеждал, что она ошибается. Но Эдея всегда была глуха к этим словам, а от её невозмутимых смешков Шаба прошибал холодный пот. И ему казалось, что всё, что он делал до сих пор, было напрасным, и все старания, и все его признания — впустую. И принц молча и холодно одевался, провожаемый её взглядом, и уходил из покоев Эдеи, будто этой ночи никогда и не было.

«Хотя, быть может, в своей отрешённости она стала просвещённой? — думал временами Шаб с мечтательной ухмылкой. — Вдруг она говорит о будущем? Я ведь… Я ведь убью братьев. Мне хватит духу, правда? И тогда я свергну короля и сам стану им. И возьму Эдею в жёны. Я подомну правила под себя. Нет, я их и вовсе уничтожу».

Несмотря ни на что, Шаб поставил перед собой цель, даже если это было не предсказание, а бред матери, сошедшей с ума от горя утраты. Ведь Эдея была счастлива: она покинула свою башню и спокойно разгуливала по замку, позволяя солнцу наконец коснуться собственной кожи. Её улыбка была сияющей настолько, что некоторые слуги решили уйти из замка навсегда, испуганные состоянием королевы. Ведь всем-всем-всем она рассказывала, что причиной её счастья стал Его Величество, посетивший покои ночью, подаривший Эдее надежду на возрождение былой страсти. Слуги за спиной крутили у виска и жалели её. Потому что каждая вошь этого замка знала, что эту ночь король провёл вовсе не с ней…