Семь дней творения

— Вы целы? — спросила она его.

— Шутите? — Он стряхивал с пиджака пыль.

— Это называется «цепная реакция», — сказала София, ерзая в крайне неудобной позе.

— Вероятно, — согласился он. — Вылезаем, пока на нас не рухнет очередное звено. — И он ударом ноги открыл дверь.

Чтобы помочь Софии выбраться наружу, он обошел дымящийся кузов. Поставив ее на ноги, он схватил ее за руку и заставил бежать за ним к центру китайского квартала.

— Почему мы так бежим? — крикнула София, но он молча ускорил бег. — Отпустите хотя бы руку!

Лукас ослабил хватку. Они остановились посреди подозрительной улочки, освещенной тусклыми фонарями.

— Сюда! — Лукас указал на ближайший ресторанчик. — Здесь не так опасно.

— Что за опасность? Что происходит? Вы похожи на хитрого лиса, которого преследует свора гончих.

— Не задерживайтесь!

Лукас распахнул дверь, но София осталась стоять как вкопанная. Он подбежал к ней, чтобы затащить внутрь, она воспротивилась.

— Сейчас не время показывать характер! — Он потянул ее за руку. София вырвала руку и оттолкнула его.

— Сначала вы устраиваете аварию, потом заставляете меня бежать, как сумасшедшую, хотя нас никто не преследует. Я страшно запыхалась, вздохнуть не могу, а вы ничего не объясняете…

— Идемте со мной, сейчас не до споров.

— С какой стати я должна вам доверять? Лукас попятился к двери ресторанчика. София поколебалась, потом пошла за ним. Помещение было маленькое, вмещавшее всего восемь столиков. Лукас выбрал столик в самой глубине, усадил ее и сел сам. Не открывая меню, поданное стариком в традиционном костюме, он вежливо, на безупречном китайском, попросил отвар, отсутствовавший в меню. Старик поклонился и исчез в кухне.

— Либо вы мне объясните, что происходит, либо я ухожу! — сказала София.

— Кажется, я получил предупреждение.

— Так это была не авария? Предупреждение о чем?

— О вас!

— Почему?!

Лукас набрал в легкие побольше воздуху и выпалил:

— ПОТОМУ ЧТО ОНИ ПРЕДУСМОТРЕЛИ ВСЕ, КРОМЕ ОДНОГО: ЧТО МЫ С ВАМИ ВСТРЕТИМСЯ!

София взяла из мисочки креветочный хвост и на глазах у изумленного Лукаса захрустела им. Он налил ей горячего чаю из принесенного стариком чайника.

— Мне так хочется вам верить! Но что сделали бы на моем месте вы?

— Встал бы и ушел…

— Опять вы за свое!

— …причем предпочтительно через заднюю дверь.

— Вам хочется, чтобы я так поступила?

— Именно! Только не оглядывайтесь! На счет «три» вскакиваем и убегаем за занавеску. Раз-два-три!

Он схватил ее за руку и бесцеремонно поволок за собой. В кухне он распахнул плечом дверь, выходившую в маленький дворик. Чтобы преградить преследователям путь, он опрокинул мусорный бак, колеса которого противно заскрипели. София наконец поняла: в темноте вырисовывался силуэт, его тень была снабжена нацеленным на них автоматным дулом. У Софии было еще несколько секунд, чтобы понять, что их окружают три стены. Потом тишину разорвали пять выстрелов.

Лукас толкнул ее и загородил собой. Она хотела его отпихнуть, но он прочно прижал ее к стенке.

Первая пуля отрикошетила от стены и зацепила ему бедро. Вторая задела тазобедренную кость, у него подкосились колени, но он тут же выпрямился. Третья скользнула по ребрам, оставив длинный след. Четвертая ударила его в середину позвоночника, от этого у него перехватило дыхание, он с трудом его восстановил. Когда его настигла пятая пуля, то ему показалось, что его обожгло огнем: эта пуля вошла глубоко, и не куда-нибудь, а под левую ключицу.

Стрелявшего как ветром сдуло. Эхо очереди стихло, теперь тишину нарушало только дыхание

Софии. Она подпирала Лукаса собой, его голова лежала у нее на плече. Казалось, и с закрытыми глазами он продолжает ей улыбаться.

— Лукас! — сказала она ему прямо в ухо. Он не ответил, она тряхнула его сильнее. — Лукас, бросьте дурачиться, откройте глаза!

Теперь его можно было принять за спящего, за младенца, погруженного в невинное забытье. Ей стало страшно, но она взяла себя в руки. По ее щеке сползла слеза, в груди что-то невыносимо сжалось. К горлу подступила тошнота.

— Этого не должно было случиться, ведь мы…

— …уже мертвы… неуязвимы… бессмертны? Да! Худа без добра не бывает. Не правда ли? — Он выпрямился и стал почти что весел.

София смотрела на него, не в силах разобраться в собственном состоянии. Он медленно приблизил лицо к ее лицу, она попыталась отстраниться, но губы Лукаса соприкоснулись с ее губами. Поцелуй оставил опиумный привкус. Она отшатнулась, глядя на его окровавленную ладонь.

— Почему у тебя идет кровь?

Лукас посмотрел на стекающую по руке струйку.

— Это совершенно невозможно, этого тоже не предусмотрели, — проговорил он — и лишился чувств. Она напрягла все силы и не дала ему упасть.

— Что с нами происходит? — спросил Лукас, приходя в себя.

— Со мной — что-то слишком сложное! Что касается тебя, то ты схлопотал пулю в плечо.

— Мне больно!

— Возможно, это кажется тебе нелогичным, но вообще-то так и должно быть. Я отвезу тебя в больницу.

— Ни за что!

— Лукас, у меня нет никаких медицинских познаний в демонологии, но, судя по всему, у тебя внутри течет кровь, и сейчас ты ее теряешь.