Семь дней до Мегиддо

– Ты же сказал, что Инсек тебя через экран к себе забрал. Значит, ближние переходы уже в резонансе, из Гнезда в Гнездо можно перейти. Я знаю, как.

Я задвинул за собой дверь. Постоял, глядя на Наську. С нас текло ручьями. Чужие куколки уходили – быстро, без разговоров, одним сплошным молчаливым потоком.

– Думал, Гнезда не помогают Гнездам, – сказал я.

– Ну да, – Наська посмотрела мне в глаза. – Я своих позвала. Я же говорила, я вначале была в большом Гнезде, в Раменском. Недолго. Случается так, что чувствуешь – Гнездо не твое, а ты не его, тогда уходишь в другое. Но я ведь все равно там немножко осталась! Я через экран в учебке своих позвала, на минуточку, в гости. Гнездо меня помнит, и куколки помнят.

– Тебя забудешь, – согласился я.

Мы подошли к остальным.

– И что это было? – спросил Лихачев.

– Люди ушли, – с гордостью ответила Наська. – Всё, как вы хотели. Ан, скажи, теперь лучше?

Я не сразу понял, что она обращается к стратегу.

– Люди не пострадают, – сказала куколка.

Но мне очень не понравилось, что конфету от Продавца она крепко сжимала в ладони.

– Ничего еще не кончилось? – спросил я.

– Ничего еще не началось, – ответила стратег грустно.

Я кивнул.

Ну да, планы Прежних мы немного поломали.

Люди разошлись.

И слуг я как-то ухитрился напугать. Видимо, бывших призванных не бывает.

Но Прежние остались.

И если верить стратегу – как минимум двое монстров, включая таинственного чистильщика.

– Идем в «защищенную зону», – решила Дарина. – Если уж вы все… хотите тут остаться…

Она улыбнулась, мягко, нерешительно, словно человек, считающий, что и так требует слишком многого.

– Это не абсолютная защита, – повторила она. – Там только живой металл и пассивные щиты. Но это лучше, чем обычные стены. Там есть вода, пища и санитарный блок.

– Я не против побывать в «защищенной зоне», – сказал Лихачев. – А там есть источники тока? Триста шестьдесят вольт, сорок ампер? Это хорошая броня, но у меня старые батареи.

– Даже патроны для вашего пулемета найдем, – ответила Дарина. – Земное оружие там есть.

Лихачев кивнул:

– Тогда не будем медлить.

И мы пошли к концертному залу. Дарина с Миланой впереди – мне было по-прежнему странно видеть их рядом, но, кажется, я начинал к этому привыкать. Затем Наська с Еленой, потом Виталий Антонович со стратегом Анной, деда Боря с Василием, и замыкали мы с Лихачевым.

Вот же удивительно, никогда бы не подумал, что буду идти по Гнезду в такой компании. Десять людей… да. Людей.

И тревожный шепот Гнезда, шепот тысяч прошедших сквозь него сознаний.

– Ты ничего оказался, – произнес Лихачев неожиданно. – Мне сразу показалось, что хороший парень. Импульсивный только… но так это свойственно возрасту.

– Вы тоже ничего, – сказал я. – Для пожилого полицейского.

Лихачев хмыкнул. Спросил:

– Ты правда был у Инсеков?

– У Инсека. Он вообще один торчит на орбите. И он не очень здоров.

– Ничего полезного не сказал?

– Я пытался выяснить, есть ли третья сила. Какой-нибудь космический ООН. Какие-нибудь «белые каски» на Земле. Чтобы попросить их вмешаться.

– Ну-ка, ну-ка! – оживился Лихачев. – И что?

– Уклончиво всё. Я спросил, где искать. Он ответил: «Всё давно так близко, как только возможно».

Лихачев несколько секунд шел молча, размышляя. Потом спросил, понизив голос:

– Кто-то… из ваших?

– Говорят, что нет, – так же тихо ответил я.

– Прости, но у тебя с Миланой что-то было?

– Угу, – промычал я.

– Ну и?

– Она – обычный человек, – ответил я. – Нет, не обычный… Она – хороший человек!

– Тогда куда уж ближе-то, – задумчиво ответил Лихачев. – Черт, мы чего-то не понимаем. Как я ненавижу эту инопланетную жуть… Знаешь, как устроен организм стражи?

– Даже знать не хочу, – резко ответил я.

– Разумно, – согласился Лихачев. – Но это еще ничего. Гнездо так вообще не материально… Наблюдатель необязательно должен быть человеком, понимаешь, Максим? Даже выглядеть как человек не обязан. Может, эти кристаллики – их глаза и уши? Может, ветерок из кондиционера – разумная форма жизни. Может, это радиоволна в приемнике!

– Тогда искать бесполезно, – сказал я.

– Вот и я о том. Не стоит рассчитывать на чудо.

Дарина и Милана вошли в зал, остановились. Как-то очень резко.

Следом вошли Елена с Наськой. И тоже замерли. Елена быстро прижала Наську к себе.

Я всё понял, я не дурак.

Я кинулся вперед, опередив и Лихачева, и стариков-разбойников. Выскочил между Дариной и Миланой, остановился.

Во-первых, двери «защищенной зоны» были открыты. Во-вторых, посреди зала стоял стул, а на стуле сидел Иван. Придерживал одной рукой портрет композитора Мусоргского и вроде как с интересом на него смотрел.

Потом медленно повернул голову, посмотрел на нас. Его взгляд остановился на стратеге, он едва заметно кивнул. Потом посмотрел на меня. Сказал:

– Великий был композитор. Пил много, на уговоры завязать не поддавался. К сожалению, людям свойственна тяга к саморазрушению.

Он встал, прислонил портрет к стулу. Неторопливо пошел к нам.

Я услышал, как на руке Лихачева тихо загудел моторчик.

– Полковник, неужели вы будете стрелять в вышестоящего начальника? – спросил Иван с любопытством.

– Я подал в отставку, – сказал Лихачев.