Семь бесов в бочке меда

Тот аж приосанился, плечи расправил от неожиданного комплимента, а лицо его подруги исказила очередная гримаса злости. Девушка переводила полыхающий взгляд с Ирины, которая чуть отступила, на экскурсовода и обратно. В конечном счете развернулась к своему спутнику и врезала ему кулаком под дых, а он хрипло крякнул.

– Рокси! Ты че, мать, совсем офонарела?! – отдышавшись, взревел он и перехватил ее руку, занесенную для второго удара.

– Тупой бычара!..

– Хватит! Перестаньте! – вновь попыталась образумить их Ирина. – Тише!

Но у нее совершенно ничего не выходило. А девица в красном платье только подзуживала ссорящихся провокационными, насквозь лживыми репликами. Словно подбрасывала дров в бушующий костер из ревности и ярости:

– Мы лучше тебя, Р-р-ро-кси, – странно растянула она ее имя, – ты же видишь, да? Высокая блондинка, сексапильная брюнетка и всего лишь никакая ты…

У Рокси на глазах выступили злые слезы.

«Почему она ее слушает?!»

Липе нестерпимо захотелось разбить стекло, вцепиться алой гадине в шевелюру и как следует… Что именно, она и сама не знала, чувствовала только нарастающую ненависть к этой треклятой работнице музея. А та все говорила и говорила…

Не выдержав оскорблений и столь неприкрытого хамства, Ирина первой сделала то, чего хотелось Липе: набросилась на экскурсовода. Но мерзавка изящно крутанулась на пятках и сперва припечатала Иру к стеклу щекой, а затем резко дернула за волосы, разворачивая и заставляя по инерции пробежать несколько шагов. А в следующую секунду…

В следующую секунду она просто шагнула в окно-зеркало, на краткий миг лишившееся стекла. Один шаг – и поверхность снова забликовала, будто ничего не произошло. Липу обдало приторно-сладким цветочным благовонием, и она, поморщившись от столь резких духо́в, все же попыталась ухватить девицу за локоть. Но, как и Виктор, поймала лишь воздух – экскурсовод змеей проскользнула между ними и помчалась назад по коридору.

– Стой! – прокричал он и бросился следом.

Но перед самым его лицом с громким лязганьем опустились мечи ближайших рыцарей, преграждая путь. Затем то же случилось и со следующей парой железных стражей, и со следующей, и со следующей. Лишь где-то вдали мелькало пятно красного платья. А неведомый механизм ускорялся, приводя в движение металлических муравьев в человеческий рост. Доспехи скрежетали, мечи лязгали, то поднимаясь, то опускаясь. Все быстрее и быстрее. А потом пронзительно застрекотали жвала. Спасаясь от мерзкого звука, Липа закрыла уши ладонями. Но он все равно вонзался в мозг, проникал вибрацией, казалось, под самую кожу.

– Виктор! – позвала Липа, перекрикивая какофонию.

От рыцарей, молотящих воздух мечами, он на всякий случай отошел подальше и теперь стоял, повернувшись к Липе, тоже зажимал уши руками, но смотрел куда-то поверх ее плеча. Судя по шокированному выражению его лица, в музее тоже не происходило ничего хорошего.

Вдоль позвоночника пробежал противный холодок, в голове, наоборот, горячо запульсировало. Липа медленно развернулась.

– Господи! Они снова его выпустили! – проорала она, почти не слыша собственного голоса в хаосе звуков.

Механическая тварь нервно хлестала по бокам хвостом, из ее ощеренной пасти капали слюни.

– Что за страшилище? – Виктор крикнул Липе, склонившись к ее уху. – Тигр?

– Кот!

Лампы в музее беспокойно мерцали. Ирина, побледневшая как полотно, медленно пятилась. Рокси истошно визжала, судя по ее округлившимися рту. Но все звуки тонули в лязганье мечей за спиной. Спутник Рокси судорожно шевелил губами, что-то выкрикивая.

– Мать твою… – Виктор подбежал к стеклу и принялся ощупывать раму. – Как-то же эта дрянь ее открыла! Тигр же сейчас бросится на них!

Липа кинулась помогать, выискивая скрытые механизмы, рычаги, кнопки – хоть что-то! Металлический стрекот сверлил мозг и путал мысли.

«Зачем открывать окно? Мы не сможем ничем помочь… Как выстоять против бешеного монстра? Что же делать?»

Ответов не было. И Липа просто доверилась Виктору: раз он сказал – надо открыть, значит – надо.

«У него есть план. Он знает, что делает. Знает ведь?»

Нижний угол рамы, за который схватилась Липа, вдруг поддался под натиском и чуть сместился. Лязганье мечей в тот же миг смолкло, как и все звуки вокруг.

– Витя! – Она оперлась ладонью на стекло, но оно никуда не исчезло. Липа обернулась на рыцарей: они замерли в исходной позе с мечами наверху. – Я их отключила! Нажала там…

Липа осеклась, понимая, что не слышит собственного голоса. Как и того, что говорит ей Виктор, – видела лишь, как шевелятся его губы на искаженном криком лице.

– Что? – Новое слово потерялось в ватном вакууме тишины.