Семь

Прислонившись плечом к дверному косяку, Иблисов стал молча наблюдать за развернувшейся перед ним картиной. Петр, не замечавший ничего вокруг себя, продолжал за что-то кричать на провинившуюся девушку, тихо плакавшую. Но почему-то ему сразу же не понравился момент, когда Петр отвесил звонкую пощечину Наде, которая упала на пол. Иблисов не видел ничего плохого в том, чтобы бить провинившуюся прислугу, даже сам иногда побивал Мефодия, но именно этот поступок Петра ему очень не понравился – ведь Надю не должен был никто трогать, кроме него самого, – поэтому он решил все-таки вмешаться.

Войдя как ни в чем не бывало в библиотеку и плотно закрыв за собой дверь, Виктор Сергеевич сделал пару шагов вперед, остановился перед замершими молодыми людьми и будто бы с легким недоумением взглянул на них.

– О, я помешал, – произнес Иблисов. – Прошу меня извинить, я просто хотел взять в библиотеке…

– Опять вы! – вскричал Петр, гневно глядя на графа. – Везде, где бы я ни появился, появляетесь и вы…

– Забавная случайность, не правда ли?

– Вы преследуете меня?! – он отпихнул от себя Надю и хотел было подойти к Иблисову, но заметил его взгляд, на мгновение брошенный на девушку, и захохотал. – Я понял, понял! Вам она нужна, да? Так вот что я вам скажу, Виктор Сергеевич: вы не тронете ее. Эта девушка принадлежит мне и никому больше. Мне плевать на все. Она моя и только моя. Слышите вы!..

Иблисов сдержал довольную ухмылку, которая так и рвалась наружу, – наконец-то стало понятно, что здесь происходит.

– Вам нравятся молодые девушки? – Петр безумно улыбнулся. – Ведь так, да? Нравится играть с людскими судьбами, ломая их? Поиграетесь с душой человека и бросите… Вы сущий дьявол…

«Ну хоть в чем-то прав этот парень», – усмехнулся про себя Иблисов.

–… но ее вы не получите, – Петр схватил Надю за руку и рывком поднял ее на ноги, подтолкнув к графу. – Слышите вы! Она принадлежит мне.

В этот момент Иблисов встретился взглядом с Надей. Ее лицо было заплакано, она судорожно вздыхала и взглядом просила его отступиться от этой идеи и оставить все так, как есть.

– Не знал, – спокойно произнес Виктор Сергеевич, присаживаясь в кресло, – что слуги находятся у вас в личной собственности. Вроде бы крепостное право было отменено…

– Ненавижу вас! – гневно прокричал Петр и, отбросив Надю в сторону, схватил пистолет со стола (виконт, видимо, сразу же после охоты поспешил в библиотеку, забыв отдать оружие слугам) и прицелился в сидящего перед ним Иблисова. – Ненавижу! И почему вы так нагло влезли в мою жизнь и начали стремительно все портить?!.

– Хочешь выстрелить? – усмехнулся тот. – Что ж, – расстегнул верхние пуговицы рубашки, развел края руками, оголяя грудь, – стреляй.

– Что за шум? – в дверном проеме возник Илья Михайлович. Он, заметив сына с пистолетом в руках, вскрикнул и, смешно замахав руками, вбежал в библиотеку: – Петенька, да что же ты…

– Стой на месте! – прокричал Петр, бросив гневный взгляд на отца. – Если бы ты разрешил мне тогда жениться на ней, то ничего бы этого не было! Но нет!.. Ты начал беспокоиться о том, какие разговоры пойдут, что, мол, неровня она мне… А плевать! Понимаешь? Пле-вать!

Тем временем на крики сбежались и остальные слуги и Фьерте, которые с нескрываемым любопытством наблюдали за происходящим. Среди них незаметно появился и Мефодий, который внимательно следил за каждым жестом Иблисова, готовый в любой момент вмешаться в ситуацию.

– Петя, – пролепетал граф Якубов.

– Не мешайте ему, Илья Михайлович, – спокойно произнес Иблисов. – Ваш сын хочет показать, что он уже вырос и стал настоящим мужчиной.

– Петр, – Фьерте вышел вперед, стремясь утихомирить виконта, – послушай…

– Замолчите! – закричал тот. – И… стойте на своих местах! Не то я застрелю его!

На пару мгновений в помещении повисла тишина. Изумленный граф стоял чуть в стороне и переводил взгляд с Иблисова на сына, держась за сердце. Петр шумно дышал, готовый выстрелить в любую секунду. Иблисов, сидя в кресле, довольно ухмылялся – он знал, что у графского сынка не хватит на это мужества. Надя, закрыв рот ладошкой, сначала испуганно сделала шаг назад, а потом, понимая, что сейчас может произойти непоправимое, кинулась вперед, закрывая собой Виктора Сергеевича.

– Подумайте, что вы делаете, – залепетала она, глядя снизу вверх на Петра. – Это же… Не берите грех на душу, Петр Ильич! Петр Ильич, где властвует злоба, там мудрости делать нечего, жизнь слишком коротка, чтобы её тратить на гнев. Милость всегда лучше наказания…

– Уйди, дура, – прошипел парень. – Не то и тебя застрелю.

Иблисов, наблюдая за этим, был несколько удивлен поступком Нади. Его поразила ее жертвенность. Он не боялся того, что Петр мог выстрелить – максимум, он попал бы ему в плечо и все тем бы и кончилось, не боялся быть раненым – раны не страшны его телу. Но почему-то его черствое черное сердце неприятно зашевелилось, когда эта маленькая девушка закрыла его своим худым тельцем.

– Не уйду, – Надя отрицательно мотнула головой и сделала небольшой шажок, отходя к Иблисову. – Подумайте, Петр Ильич… Грех же!