Selbstopfermänner: под крылом божественного ветра

— Сколько? — пялился я на черные циферки, показывающие тридцать девять и восемь. — И давно у тебя такая температура?

Вместо ответа Мари натянула одеяло на голову. Я снова посмотрел на часы. Опаздываю…

— Так… Лежи тут, никуда не ходи и ничего не делай.

Я одел пацанов, схватил самое необходимое, что попалось на глаза, и спустился вниз.

— Мы опаздываем, — предупредил меня водитель, удивленно рассматривая, как я рассаживаю детей на сидении.

— Похоже, я никуда не лечу. Жена заболела. Сейчас едем на Францёзише штрассе. Знаете, где собор святой Ядвиги? Вот недалеко от него.

— То есть в аэропорт мы уже не едем? — покосился на меня в зеркало.

— Нет. Сначала отвезем детей к бабушке… А потом… Потом я скажу, что делать.

Я рылся в записной книжке, пытаясь найти телефон Кристины. Где же он? Алекс начал капризничать. Дэнни забрался ко мне на колени и оплел шею ручками. Соскучился, маленький.

— Кристина, привет! Как ты?

— Том? Ты? Привет… — растерянно отозвалась женщина. — Тебе Георг нужен?

— Нет-нет, мне нужна ты. У тебя есть телефон какого-нибудь врача, который бы смог приехать домой к пациенту?

— Не знаю, надо подумать… А что случилось?

— Мари заболела. Слегла совсем. Я буквально на несколько часов вырвался с гастролей, прилетел в Берлин. Хочу, чтобы ее врач посмотрел и сделал назначения. Нужен любой хороший вменяемый врач. Скажи, что я оплачу вызов в двойном размере и такси туда — обратно организую.

— Я перезвоню.

Она скинула вызов. Алекс надумал порыдать. Я принялся его отвлекать. Дэнни так и висел у меня на шее, что-то рассказывал, но я не понимал ни слова.

— Вас опять подождать? — остановился водитель у дома моей матери.

— Да, конечно. Сейчас поедем за врачом, а там дальше сориентируемся, что делать.

К маме я поднимался под громкие вопли обоих мальчишек в оба уха. В закрытом пространстве лифта их вопли ударялись сначала о стены, а потом о мой мозг. Хотелось постучаться головой о двери, чтобы они уже волшебным образом открылись.

— Том? — отшатнулась мама. — Ты же в Италии!

— Детей надо покормить. Они устали и хотят спать, — избавился я от горлопанов, передав их в надежные руки бабушки.

— А Мари?

— Мари лежит с температурой сорок и недееспособна. Я врача к ней отвезу сейчас. Мам, пожалуйста, загляни к ней завтра с утра…

— А дети?

— Ирине позвони и пусть она посидит с ними тут. Если Мари заразная, то дети тоже заболеют. Ей надо прийти в себя. Они буквально по ее трупу там скачут.

— А ты как тут оказался?

— Прилетел по делам. Всё, мам, давай, — я поцеловал ее в щеку. — Завтра утром, пожалуйста, будь у Мари. Вдруг ей что-то понадобиться.

— Том, по-моему…

— Мам, я завтра улечу обратно в Италию. За ней не надо ухаживать, я уверен, что Мари сама справится. Просто я не хочу, чтобы она там загнулась от голода и температуры. Присмотри за ней, пожалуйста.

Мама вздохнула и закатила глаза. Я махнул ей рукой и унесся, пока она не отказалась.

Кристина кинула мне смс с адресом и телефоном врача. Я продиктовал адрес водителю и набрал номер авиакомпании, чтобы узнать, могу ли я перебронировать билет на утро. Охренеть, и вот как ее можно одну оставить?

Врач пробыла у нас целый час. Она тщательно осмотрела Мари, всю ее простукала, прослушала, зачем-то помяла живот и голени. Потом сообщила, что у нее лакунарная ангина и выписала кучу лекарств.

— Это собьет температуру? — спросил я, тоскливо рассматривая список назначений.

— Да, все будет хорошо. Соблюдайте постельный режим и как можно чаще полощите горло. Еще надо показаться вашему врачу, чтобы он назначил анализы и скорректировал лечение. Ангина плоха осложнениями.

Я расплатился и проводил врача. Осталось найти круглосуточную аптеку и купить лекарства… Черт, такси отпустил… И тут меня осенило! Машина! Пока я тратил деньги на такси, моя машина стояла под окнами.

— Мари, а ты случайно не знаешь, где у вас тут круглосуточная аптека? — спросил я, обуваясь в очередной раз.

— По улице направо до ближайшего светофора. Повернешь еще раз направо и будет мне счастье, — высунула она нос из-под одеяла. — Том, я не знаю, что тебе сказать…

— Думай, пока я буду ходить.

Пока я бегал за лекарствами, Мари приняла душ. Я хотел ее отругать, но потом передумал — если бы я несколько дней пролежал с температурой со всеми этими потениями и ознобами, то тоже залез бы под душ. Я заставил ее выпить чай и съесть омлет, проглотить таблетки, прополоскать горло и запшикать все это какой-то тошнотворной гадостью. Мари послушно выполнила все процедуры и снова спряталась под кучу одеял. Я рухнул рядом с ней, только сейчас осознав, как сильно устал. За трое суток спал меньше пяти часов.

— Как же тебя угораздило?

— Промокла на той неделе сильно, а потом воды холодной попила…

— Мари, тебе беречь себя надо. Как на работе дела?

— Проект отдали другому сотруднику. Я расстроилась, если честно.

— Почему? У тебя мало проблем?

— Нет. Просто руководителю проекта увеличивали оклад на семьсот евро.

— И ты ради семисот евро решила убиться окончательно?

— Том, для меня это деньги.

— У тебя нормальная зарплата.

— Ну и что? Если есть возможность заработать, то почему не заработать?