Selbstopfermänner: под крылом божественного ветра

— Да нет же! Я же сказал, что он требовал справедливости. В ситуации с Мари справедливость заключалась в том, что ей светило пять лет. Как потом сказала русская: «За что боролся, на то и напоролся».

— Бред! Так он хотел ее посадить или нет? — не выдержал я. Почему-то сейчас мне было очень принципиально услышать правильный ответ.

— Он говорил и всячески подчеркивал, что хочет увидеть виновного в избиении своей жены за решеткой. Абстрактно так говорил, ни о ком конкретно. Только на тот момент у следователя был один подозреваемый — его бывшая женщина.

Я недовольно выдохнул. Билл требовал справедливости? Он любит ее требовать. Брат вроде бы и выходил хорошим в этой истории, и если бы я попал в такую же ситуацию, наверное, тоже требовал бы справедливости, но… Мутно все как-то…

— Почему Мари мне не позвонила?

— Ты был недоступен.

— Дьявол! А на Тину тоже вы вышли?

— С Тиной немного сложнее. Я же дело-то это видел в развитии, благодаря тому, что тебя и Мари арестовали. Ну и не нравилось мне там что-то… Я поделился своими мыслями со следователем. А потом мы с Мари как-то гуляли вечером… — В сознании замигала красная лампочка и раздался противнейший пикающий звук. Меня затрясло… — …она рассмеялась и сказала, что Тина сама себя заказала, чтобы убить сразу трех зайцев — надавить Биллу на жалость и настроить его против семьи и устранить тебя и ее. Тебя как человека, который против нее, а Мари потому, что Тина не уверена в Билле и думает, что между ними до сих пор могут быть какие-то отношения. Я начал думать на эту тему и все у меня сложилось. Поехал опять к следователю и изложил ему наши с Мари мысли. А там уже он работать начал, я не при делах. Мы тогда с Мари очень круто отпраздновали нашу маленькую победу. Всю ночь зажигали!

Его слова ударили мне по голове не хуже пыльного мешка. Ревность всколыхнулась внутри и волнами разбежалась по телу. Я как-то очень четко осознал, что…

— Ночь зажигали? — приподнял я бровь, стараясь ничем не выдать собственной догадки.

Йоахим игриво улыбнулся, активно пережевывая овощи.

Я оцепенел… Дьявол…

— И как она? — спросил безразличным тоном. В горле стоял ком. Ладони вспотели. Хотелось немедленно вытереть их о джинсы.

— Ненасытная, — ухмыльнулся Йоахим.

По телу разливалось нечто. Оно было одновременно ледяным и обжигающе горячим. Я изо всех сил старался держать лицо.

— Ненасытная?

— Да. Знаешь, Мари прекрасная женщина. Такую черта с два забудешь. Эдакая породистая сучка, которую хочется хоть раз в жизни поиметь, чтобы было, что вспомнить.

— Ничего, что она член моей семьи? — скрипнул я зубами.

— Что же она не баба что ли? — хохотнул он. — Очень даже баба. Очень голодная баба.

— А тебя не смущает, что эта женщина, — сделал я упор на слово «женщина», потому что слово «баба» применительно к Мари меня выбешивало, — мать моих племянников и жена моего брата?

— Ну, допустим, она ему не жена и никогда ею не была. То, что дети от Билла, еще доказать надо. В настоящий момент она абсолютно свободна и явно не прочь поразвлечься. Я был бы дураком, если бы упустил такую возможность. Раз в жизни такая женщина попадается, Том! Раз в жизни!

Я поймал себя на том, что смотрю на него исподлобья, крепко сжав зубы и кулаки.

— Эта женщина — член моей семьи и твой клиент. Я бы не хотел, чтобы ты забывал об этом. Мы знаем друг друга много лет, Йоахим. Я бы не хотел искать себе другого адвоката.

— Да ну, перестань! — рассмеялся он. — Нашел из чего трагедию делать. Все было обоюдно. Она взрослая девочка…

— Я сказал.

Сколько я выкурил — неизвестно. Пачка быстро кончилась, а все равно хотелось курить. Еще хотелось выпить, но за рулем нельзя. Я стоял на аварийке на обочине трассы и курил одну за одной. Она переспала с Йоахимом. С моим другом! Она же знала, что он мой друг. Зачем? Что она хотела этим доказать? Странное состояние. Я был зол, очень зол. Я был растерян. Унижен и оскорблен. Причем я совершенно не понимал, что делать дальше. Мари от меня скрыла, что в декабре чуть не загремела в тюрьму. Почему? Она же могла сказать потом? Могла. Но не сказала. Почему? Теперь становится понятно, почему она так вела себя весь рождественский вечер у матери. Хм, интересно, а мама знала об этом? Не думаю… Я же почувствовал, как Мари была напряжена, видел, как она реагировала на Билла, который держал на руках ее сына. Я ухмыльнулся. Он не заступился за нее. Ждала ли она, что Билл заступится? Голову дам на отсечение, ждала. А он не заступился. Идиот… Какой же он идиот. У него больше нет шансов. Мать была права. Она всегда права. Пока Мари была раздавлена, ее можно было легко вернуть. Когда она находилась в пограничном состоянии, ее еще можно было вернуть. А потом все как-то встало на свои места. Она переспала с Йоахимом уже после всего — она избавилась от Билла в себе. Это так просто… Всё, птичка моя встала на крыло. Теперь надо понять для самого себя, хочу ли я быть рядом с женщиной, которая переспала с моим другом. А вот это уже вопрос серьезный.

Я заехал за ней на работу. Мари выпорхнула из здания, легко сбежала по ступеням и забралась ко мне в машину.