Selbstopfermänner: под крылом божественного ветра

Две недели ничегонеделанья благотворно сказались на моей расшатанной психике. В отеле на берегу Индийского океана, с волшебным пляжем и вкуснейшей кухней, я выспался, отъелся и по-настоящему отдохнул. Сью светилась от счастья, и ничто не напоминало о ссоре, которая у нас случилась в ночь перед отъездом. Имя Мари превратилось в табу. Сьюзен тщательно избегала любых тем о Мари и детях, я тоже старался не говорить о ней. Каждый день при ней звонил матери и брату, решал какие-то проблемы по работе. А ночью, когда Сью засыпала, я запускал ноут и звонил Мари на скайп. Мы смотрели друг на друга и болтали иногда по несколько часов. Периодически на экране мелькали дети, они махали мне ручками, трогали монитор пальчиками и капризничали. Я хотел спросить про того мужика, с которым она поссорилась в кафе, но все не решался. Мари смотрела на меня, смеялась и шутила, а я все пытался понять — что она чувствовала, когда возвращалась домой после него, зная, что дома ее жду я? Как она сейчас встречается с ним, когда меня нет рядом? Знают ли о нем дети? Почему она скрывает его от меня? А если он заберет ее и детей? Если запретит мне приходить к ней в гости каждый день и желать спокойной ночи перед сном? А что будет, когда я уеду в тур? Ревность (а то, что я ревновал, было очевидно уже даже для меня самого) прожигала дыры в моем сознании. Я представлял, как она занимается любовью с другим мужчиной, как выгибается в его руках, как стонет, как капля бежит по ее шее, как опускается в ложбинку на ключице, а он слизывает ее языком. Я ненавидел ее в такие моменты. Внутри пылал пожар. Я готов был сокрушить все вокруг. И я из последних сил держался, чтобы не начать срываться на Сьюзен. Уж она-то тут точно не причем.

— Слушай, а что ты всё одна да одна? Может тебе мужчину завести? — Я пристально наблюдал за ее реакцией.

Мари рассмеялась:

— Третьего ребенка я уже не потяну.

— Ну почему же третьего? Может он будет хорошим?

— Спасибо. Ты добрый.

— А то…

Я продолжал выпытывать у нее про личную жизнь. Мари вроде бы и отвечала, но про мужика молчала как рыба.

— А почему ты не рассказываешь мне о своих мужчинах? — спросил я в лоб.

Она пожала плечами:

— Вот когда заведу, тогда и расскажу.

— Просто, я думаю, что мужчина мог бы тебе помочь отвлечься, — изо всех сил показывал я ей свою доброжелательность в плане посторонних кобелей. Я очень негуманный человек. Узнаю кто и уничтожу.

Мари вздохнула и отвернулась, закрыла лицо рукой. Я коснулся пальцами экрана, «провел» по распущенным волосам, как бы убирая их с глаз.

— Знаешь, мне пока очень больно смотреть вверх. Мое небо изранено звёздами, — сказала так тихо, что я едва расслышал. Неожиданно она снова повернулась к камере. На лице сияла счастливая улыбка: — Ты меня сватаешь что ли? Кто-то есть на примете? Познакомишь? Ты прав, надо завести зверушку под названием мужчина. Давно в моей жизни не было нервных потрясений.

Я облегченно выдохнул. Густав слепой, вот и перепутал. Нет у нее никого. Она бы рассказала. Не готова она пока к отношениям.

Обычно, возвращаясь из-за границы, я не привожу подарков, но в этот раз Сьюзен набрала всем каких-то мелочей и мечтала вручить каждому в руки. Если бы я знал, какую подставу она мне устроит, я бы утопил ее в океане заранее. На следующий день, после возвращения в Германию, мы поехали к матери. Сьюзен не терпелось отдать побрякушки лично в руки моим родителям. Как назло, у них дома была Мари с детьми.

— Ах, — всплеснула руками Сью. — Как хорошо, что ты тут! Мы тоже привезли вам подарки с отдыха.

И она суетливо достала из сумки магнит для Мари и две футболки для Алекса и Дэнни. Сердце рухнуло вниз, я покрепче сжал лодыжку, сидящего у меня на шее Дэнни. Алекс расположился на моих коленях и мусолил пальцы на ноге брата, отчего тот то и дело дергался и смеялся, так и норовя соскользнуть по спинке дивана вниз. Я даже не знаю, когда Сью успела купить это и почему ничего не сказала мне. А самое главное — зачем она взяла подарки для Мари, если мы ехали к моей матери, а не к ней? Мари вежливо улыбнулась:

— Очень неожиданно.

— Почему? — удивленно распахнула глаза Сью. — Том разве не сказал, что мы на две недели летали на Бали?

— Сказал… конечно. — Она еще сильнее растянула губы.

— Там такой шикарный отдых! Дорогая, тебе обязательно надо побывать на Бали.

— Надеюсь, что я там еще побываю. — Она не смотрела на меня. Совсем. Я пытался поймать ее взгляд, но Мари не смотрела. На кого угодно — на детей, на маму, на Сьюзен, но не на меня! Они общались, как дорогие, любимые и старые подружки, которые давно не виделись. А мне хотелось выть. Интересно, Сью специально это сделала или одно из двух? Как теперь объяснить Мари, почему я соврал? Зачем я ее обманул?

Мари, сославшись на какие-то неотложные дела в субботу, подхватив детей, сбежала от матери меньше, чем через полчаса после нашего прихода. Я даже не пошел ее провожать. Как теперь смотреть ей в глаза?

— Ты уже слышал? Билл решил развестись, — не скрывая довольной улыбки, сообщила мама.

— Да ладно! — удивленно вытаращил я глаза.