Секта

– Я знаю.

Образ Евы померк, и он даже не попытался его удержать, так ему было стыдно. Некоторое время он просто сидел и плакал, потом поднял взгляд и осмотрел теплицу. Все выглядело нормально, видения и звуки прекратились, и он очнулся, сидя спиной к столбу перед грядками разнообразных грибов. Руки его были свободны, и он потер запястья, еще недавно сдавленные путами. Он посмотрел вниз и увидел под ногами кусок битого стекла и поднял его с пола. Освободи себя, услышал он в голове голос. Освободи себя. Это показалось так просто, после подсказки. Это был единственный выход. Это было логично и правильно. Его охватило такое чувство, словно он наконец вспомнил забытое имя, вдруг всплывшее в сознании. Он покачал головой, удивляясь собственной глупости, и начал резать себе руки там, где проступали большие вены, а затем голую грудь. Он почувствовал, как из глубоких ран потекла теплая, точно парное молоко, кровь. Он словно принимал крещение в собственной крови, свободный от прошлого, искупая собственную вину. Свободен, наконец-то свободен!

57

Панически вскрикнув, Томас открыл глаза. Сердце бухало, как молот, и он хватал ртом воздух, пытаясь посмотреть на свое тело. Скотч, который держал его за горло, не давал наклонить голову, кое-как он разглядел свою грудь. На ней не было крови и не было заметно порезов, хотя вид был не слишком приятный. На брюках и на полу под ногами были следы рвоты, и от них сильно воняло желчью. Голова невыносимо трещала, а в животе полыхал пожар, обжигавший изнутри грудную клетку. Действие яда на психику, по-видимому, ослабло, но физические последствия еще только набирали силу.

В ту же минуту он различил шум подъезжающего автомобиля. И вскоре послышался скрип гравия, машина остановилась, затем хлопнула дверца. Он подумал, что теплица, по-видимому, находится поблизости от главного здания и расположенной перед входом площадки, где он оставил Вильму. Скорее всего, это вернулся Якоб Месмер или кто-нибудь из членов общины, но, может быть, приехал кто-то чужой. Томас поискал глазами кусок стекла на полу, который бросил тут Кевин и который лежал возле его правого колена. С усилием он подтянул связанные ноги к стеклу и подтолкнул его пятками. Стекло подлетело к скрученным за спиной рукам, однако недостаточно близко, чтобы он мог до него дотянуться. Он всем телом подвинулся туда, где оно лежало, в горло врезалась полоска скотча, но он был так нацелен на эту задачу, что боль его не остановила. Он еще немного придвинулся к стекляшке, от этого движения лента на шее лопнула, а стекляшка оказалась в пределах досягаемости, так что он дотянулся до нее самыми кончиками пальцев. Царапая по полу ногтями, он ухватил ее и принялся пилить скотч, которым были стянуты руки. Наконец скотч с треском порвался. Он посмотрел на свои окровавленные руки, которые живо напомнили ему недавний кошмар, и разрезал последние путы, стягивавшие ноги.

С трудом поднявшись, Томас схватился за столб, в глазах все плыло. Перед ним в конце длинного прохода была открытая дверь. Вдалеке среди деревьев виднелась площадка, на краю которой стоял полноприводный внедорожник с надписью «Полиция» на боку, но полицейского рядом не было.

Томас закашлялся. После того как он встал, боль в животе усилилась, и при кашле Томас харкал кровавой слизью. Увидев это, он встревожился. Он слышал, что ядовитые грибы могут вызывать серьезные внутренние повреждения. В случаях тяжелого отравления врачи бывали бессильны помочь, и человек умирал в страшных мучениях, оттого что его органы отказывали один за другим. Если он не хочет закончить свои дни в качестве удобрения для шампиньонов, ему нужно, пока не поздно, выбраться во двор и найти полицейского.