Как сильно я хочу позволить своему сердцу трепетать свободно, забыть все, кроме
хорошего, как раньше, когда мы делились с ним подобным, но не могу. Потому что я
осознала сильный, горький, болезненный способ, чем выше я позволю Кингстону
поднести меня, тем больнее будет падение.
А большие падения оставляют шрамы.
Поэтому я игнорирую свое сердце и беру себя в руки, полностью овладевая
разговором.
- Ну, что ж, хорошо, что они ушли, теперь у меня есть шанс дать тебе дружеский
совет. Потому что я забочусь о тебе, как друг.
Беспокойство возникает на его лице, как и разочарование; ухудшение настроения
стало явным.
- И что же это может быть? - спрашивает он, его тон скептичен.
- Не то, чтобы это было моим делом, на самом деле, но все же нужно сказать. – Я
вздыхаю, уже чувствуя себя немного язвительной, потому что знаю, что мои намерения не
совсем чисты. – Но когда, и если, ты будешь снова с Джеки… будь осторожен.
Его глаза обращаются к моим, завладевая моим полным вниманием, и я вижу, как
уголки его губ постепенно поднимаются, образовывая самодовольную усмешку.
- Хотя я ценю предупреждение, потому что ты, конечно же, рассматриваешь меня,
только как друга, но не переживай. Я никогда не был с Джеки, и никогда не буду. И
прежде, чем ты закатишь свои глазки, я говорю тебе абсолютную правду.
И он говорил. Насколько он всегда определяет мою ложь, настолько же я доверяю
ему, как всегда. Осознание этого не должно делать меня такой счастливой, как сейчас, но
уже слишком поздно. Я уже сражаюсь с проигранной битвой в виде маленькой улыбочки,
дергающей уголки моих губ.
- Однако, мне интересно, - хихикает он, даже не пытаясь скрыть своего
восхищения. – На фоне чего возникло это предупреждение?
- Ох, эм… ничего. Не важно, не так ли? Официант! – кричу я через комнату, прежде
чем снова поднять свое меню и быстро зарыть лицо. – Забудь, что я говорила ранее.
Кингстон не говоря ни слова, смотрит на меня, вес его непоколебимого взгляда
тяжелый, когда я делаю свой заказ. В тот момент, когда официант уходит, меню больше не
мой щит, я обнимаю себя.
- Теперь, как я уже сказал… что ты не договариваешь, Эхо? – спрашивает он с
любопытством.
Черт, краснея, чувствую, как нагреваются шея и лицо. Без еды, на которой бы
можно было сосредоточиться, у меня не остается другого выхода, кроме как сдерживать
смущение, глядя на него. И, в конце концов,
- Предположим, я случайно кое-что заметила прошлой ночью, эм… скажем так, что
заставило задуматься, что ты был с ней или планировал быть, снова… - я делаю глубокий
вздох и набираюсь смелости. – Ты не единственный, и должен быть осторожным с ней.
- Ах, моя прекрасная, краснеющая Эхо. – Он посмеивается, затем наклоняется,
понижая голос до соблазнительного тембра. – Ты видела ее трахающеюся с кем-то?
Я могу только кивнуть.
- И ты подсматривала?
Моя голова снова кивает, я облизываю губы и поднимаю ее, пытаясь спасти
ситуацию.
- Это все, что я тебе скажу, - отвечаю ему. – Я вообще не должна была ничего
говорить; это не мое дело. Я словно сплетница, которой не хочу быть. Поэтому не
спрашивай меня, кто это был.
- Мне все равно с кем она там трахалась. Но мне очень интересно узнать… - он
поднимает пальцем мой подбородок. – Что это зрелище заставило тебя ощутить, как твое
тело отреагировало на это.
В его глазах стоит решительность, и также похоть, из-за которой я немного
напрягаюсь в своем кресле.
- Разве это не заставило тебя задаться вопросом, как твое тело будет реагировать на
это? Заставило – не так ли, Любовь моя?
- Нет! – обманывающее кричу, в знак протеста. Но он только ухмыляется шире,
упиваясь своей уверенностью, что я не говорю правду.
- Ты лжешь, - подтверждает он, когда его язык скользит по нижней губе. –
Последний вопрос, и я отстану… пока что.
Мое дыхание становится неровным и слишком шумным, немного догадываюсь и
немного предвкушаю, каков будет его последний вопрос.
Он упирается своим лбом в мой и рычит.
- Когда ты представляла это – касания такого вида – это доставило тебе
удовольствие, представляла ли ты меня, клеймящим каждый твой дюйм?
Глава 9
Мы закончили тем, что добрались до станции метро Паддингтон, поезд был
намного лучше, чем пробка – более просторный и чистый. И вид сельской местности
Англии был совершенно захватывающим.
Я так и не ответила на его последний вопрос за завтраком, вместо этого позволила
ощутимой тишине задержаться дольше и дольше между нами, пока еда не появилась
передо мной. Я погрузилась в нее с удовольствием, позаботившись о том, чтобы мой рот
оставался забитым для разговора.
Однако это не имело значения. Он слышал каждое негласное слово, которое
объясняет тайные, чувственные улыбочки, награждающие меня каждый раз. И теперь,
когда я пытаюсь сосредоточиться на красоте Римских бань, одного из самых великолепных
мест, где я когда-либо была и, возможно когда-нибудь еще буду, моя кожа по-прежнему
покрывается мурашками, когда его взгляд проходит по мне.
- Я понимаю, что у тебя есть прошлое и он может быть и облажался, но, черт
возьми, - Нат драматично машет на себя. – Как ты можешь это выдержать? Я сексуально