Сексуальный студент по обмену

Прежде, чем успеваю произнести что-то ещё, рядом с нами останавливается официант, удерживая в руках поднос с бокалами. Может здесь я уже и достигла возраста, когда могу пить алкоголь, но я в жизни не делала и глотка, поэтому не осмеливаюсь взять один из них.

Джерард берёт бокал и протягивает его мне.

— Игристый сидр.

— Спасибо, — я издаю сиплый смешок и принимаю бокал, испытывая наслаждение от вкуса. — Так вот почему фонд спонсирует эти поездки — потому что вы познакомились с ней во время одной из таких, да?

— Да. Она верила, что мы встретились бы в любом случае, так же как до последнего была убеждена, что её обувь похитило какое-то животное, но я навечно благодарен за свою поездку. Организация этих поездок — это мой способ помнить и чтить её, поддерживая с ней связь, и делиться этим с другими. Прошло более двадцати лет с того момента, как мы её потеряли, но она по сей день любовь всей моей жизни. И она даровала мне невообразимый подарок.

Я жду продолжения, не ведая, что конкретно он имеет в виду, но воображая неимоверно романтический жест.

Его лицо рассветает.

— Сына, который так же, как и она, свободолюбив и своенравен, — он усмехается. — У Кингстона доброе сердце, ты же знаешь. Я вижу её каждый раз, когда смотрю на него. Она с огромным удовольствием встретилась бы с тобой, Эхо.

— Почему? — ляпаю я, но тут же поджимаю губы в смущении. ­— Мне очень жаль, не хотела никого оскорбить, и я бы тоже с удовольствием встретилась с ней. Я… — понижаю голос, чувствуя, что, возможно, пересекла черту. — Мне очень важна эта поездка, и я ценю вашу помощь. Просто я не совсем уверена, почему вы предоставили мне такую возможность. Я едва знаю вашего сына.

Он задумчиво наклоняет голову.

— Жизнь — непредсказуема и абсолютно не контролируема. Часто достаточно всего доли секунды, чтобы возникла неразрывная связь. С Кингстоном такое происходит очень редко. Ты должна верить мне, когда я говорю, что для меня большая честь сделать тебя частью этой летней поездки, и если бы моя жена была здесь, она бы полюбила тебя. Это всё, что тебе необходимо знать.

Джерард не даёт мне шанса ответить и, развернувшись на каблуках, уходит, свободно передвигаясь через толпу официантов и других гостей.

— Я так подразумеваю, у тебя неплохие взаимоотношения с этой семьёй?

Меня передёргивает, когда Пэттон спрашивает об этом, оказываясь возле меня.

— Вот почему тебе не нужно было писать эссе?

— Я никогда не говорила, что я не писала…

Его приподнятые брови говорят мне, что он не купился на это дерьмо, поэтому я вздыхаю и решаю рассказать ему правду.

— Мой брат участвовал в программе «Студент по обмену» с сыном мистера Хоторна.

— Ясно.

К счастью, шум в передней части комнаты неожиданно привлекает наше внимание. Джерард держит микрофон, приветствуя всех и разъясняя, как мы проведём следующие два дня ознакомления с Лондоном и Батом, прежде чем отправимся к нашему следующему пункту.

— У нас есть превосходный гид, который будет сопровождать вас на каждом этапе этого путешествия. С любыми имеющимися и возникшими в будущем вопросами вы должны обращаться к нему, — Джерард поворачивается к открытой двери. — Пожалуйста, поприветствуйте моего сына — Кингстона Хоторна.

И, конечно же, его имя объявляют именно в тот момент, когда я осмеливаюсь сделать глоток. Не скажу, что я, наблюдая, как он заходит в комнату, пребываю в полном шоке, но я, несомненно, ошеломлена.

И естественно, я делаю самое ужасное из всего возможного — выплевываю сидр на спину Бриджет.

— Божечки мой! — она разворачивается и смотрит на меня. — Ты что…?

— Мне очень жаль, — бубню я и вытираю рот, ощущая себя нецивилизованной деревенской девицей.

Передавая свой бокал проходящему мимо официанту, я понимаю, что не только комната погрузилась в гробовую тишину, но и все глаза устремлены на меня, — в том числе и стальная пара глаз, которая по-прежнему проникает в самую глубь моей души.

Чем дольше мы смотрим друг на друга, тем сильнее Кингстон, вероятно, чувствует мою тревогу, поэтому он выбирает этот момент, чтобы прервать наш зрительный контакт и вернуть себе всеобщее внимание, объявляя об ужине, который подали в другой комнате.

Я решаю воспользоваться отвлекающим моментом и сбежать, — сама не знаю куда именно, но уверена, что мне необходим свежий воздух.

— Эхо! — я слышу, как он зовёт меня в тот момент, когда выхожу в холл, и оцепенело замираю на месте. Оглушительный стук моего сердца не даёт мне ясно мыслить.

А затем я ощущаю его за своей спиной, его дыхание опаляет мою кожу.

— Ты вероятно проголодалась. Проходи в ту комнату, Любовь моя.

Эти простые слова, нежное обращение, которое он говорит отнюдь не просто, — моя погибель. Я резко разворачиваюсь на пятках к нему лицом и осознанно делаю шаг назад.

— Не называй меня так. Больше никогда в жизни не называй меня так.

Я снова разворачиваюсь, не намереваясь отказываться от своего стремления оказаться на свежем воздухе, когда он хватает меня за руки.

— Снаружи дождь. Пожалуйста, иди, поужинай.