Сейф

– А что нет? – звонко ответил сейф. – А ты?

– Так я… А, что я? – Виктор Павлович развел руками.

– Погоди-ка, – сказал он и хотел выбежать за дверь, но сейф проявил невероятную прыть. Разделявшие их пять метров он пролетел в одно мгновение, и оставил Виктора Павловича корчиться от боли на полу точным ударом с ноги в живот.

– Я тебе покажу, на помощь звать, тварь, – прорычал сейф тонким голоском, от которого у Виктора Павловича свело зубы – как будто бы прямо над ухом работала циркулярная пила.

Удар тоже оказался настоящим и даже очень осязаемым. С точностью каратиста, сейф попал прямиком в солнечное сплетение, так что дышать стало невозможно. Виктор Павлович почувствовал, как голова наполнилась кровью, боль пульсировала в висках, сердце учащенно забилось, и Виктор Павлович с ужасом подумал о том, что возможно здесь и сейчас прервется жизнь славного человека.

Но неужели это правда? Так глупо закончить свои дни в собственном кабинете, в здании, где охраняются даже мышиные норы, от ноги какого-то сейфа. Видано ли такое дело на белом свете? Надо звать на помощь, ведь еще могу спасти. У дежурного врача будет целых 15 минут, чтобы запустить остановившееся сердце, оказать необходимую помощь. Целых пятнадцать минут – это ведь так много. Виктор Павлович отдал бы сейчас по миллиону за каждую минуту жизни, и не каких-то там рублей, а долларов. Все это мгновенно пронеслось в его голове, прежде чем мощные руки сейфа подняли его в воздух и швырнули со всей силы через стол в кресло. И теперь уже, казалось, конец точен неизбежен. От удара затрещали ребра. Стул, прокатившись несколько метров, ударился об стену, и, покатившись обратно, столкнулся с массивным дубовым столом за триста тысяч, купленным так же в рамках программы по обновлению мебели. При этом Виктор Павлович больно ударился лбом о любимый ежедневник с толстыми железными кольцами, и застонал от обиды, боли и страха.

– Ты со мной не шути, – провизжал сейф. – Я и не таких гадов ломал.

Виктор Павлович, может быть, хотел уверить сейф, что у него и в мыслях не было шутить, но он никак не мог надышаться воздухом, который наконец-то в маленьких дозах стал поступать в утомленные гипоксией легкие.

Сейф, ловко подпрыгнув, сел на край стола, и протянув ручку, взял Виктора Павловича за подбородок. Тот не сопротивлялся, боясь, что агрессия незваного гостя может окончательно подорвать хрупкое здоровье. Теперь уже точно придется идти к доктору. Виктор Павлович не мог только понять к какому. Сразу к психиатру, каяться в приступах шизофрении, или все– таки к обычному травматологу, проверить изможденное ударами тело?

– Еще стукнуть для укрепления веры? – спросил сейф и замахнулся кулаком, Виктор Павлович беспомощно выставил перед собой руки и умоляюще заскулил:

– Не надо.

И куда делась вся его спесь и надменность, гордость и власть. Все это только что было самым безжалостным образом размазано по полу, растоптано и облито кровью и соплями самого же Виктора Павловича. Возникло страшное ощущение безысходности. Ощущение того, что ни сам Виктор Павлович, ни его связи не помогут ему в сложившейся ситуации. Он фактически глядел в глаза самой смерти. Сейф не отличался гуманностью ни в мыслях, ни в своей манере общения, и складывалось впечатление, что он был упертым и шел до конца во всех своих начинаниях. Но какое дело могло привести его к Виктору Павловичу в столь ранний час? Вот о чем хотелось спросить, но Виктор Павлович все еще не мог понять, как перевести их разговор в более дружелюбное русло, ведь сейф саркастически улыбался самой садистской улыбкой, и, кажется, получал космическое удовольствие от страданий уже не молодого чиновника.

– Дорогой к тебе, мне встретилось две нищенки, – пропищал сейф. – Одна была с табличкой, помогите на билет домой, я подошел к ней и спросил где твой дом? В Краснодаре, говорит. А сколько стоит билет до Краснодара? Тысячи три. Я ей дал. Вторая нищенка ходила вдоль машин с табличкой помогите на лечение сыну – ей нужно было пятьдесят тысяч. И я ей тоже дал. А ты их когда-нибудь видел?

– Бывало, – прохрипел Виктор Павлович, переводя дух. – Всякое видел, они меняются каждый день.

– А почему не давал? – сейф высоко задрал брови, и с претензией выпятил нижнюю губу

– Так давал, иногда.

– Врешь! – провизжал сейф так высоко, что Виктор Павлович машинально закрыл уши руками. – Я спросил у них, давал Виктор Павлович или нет, и они сказали, что не давал он ни шиша.

– Так я пешком не хожу, – жалобно простонал Виктор Павлович, заискивающе глядя на сейф, лишь бы тот не начинал снова показывать свои приемы кун-фу.

– Знаю, на машине ездишь. Подальше от народа. Ты, когда с людьми последний раз общался, гад? – Снова поднял свои серебряные брови сейф.

– Так вот пять минут назад со Светкой.

– Я сказал с людьми, а не с коридорными крысами. Когда?

– Так вот недавно с другом виделся, Игорьком.

– Знаем, – протянул сейф, – мы все о твоем друге, хороший был малый.