Сейф

Сейф небрежно обтер губы рукой и, затуманенными глазами поглядев на Виктора Павловича, отдал пустую тару. Чиновник тут же спрятал ее туда, откуда достал. Взгляд его пытливо бегал по сейфу. Напился красавчик. Еще бы, семьсот грамм коньяку без закуски в одну рожу. Через минуты алкоголь уже хлынет в кровь, и сейф или уснет сладким сном или, в крайнем случае, станет беспомощным, как младенец. И тогда, Виктор Павлович бросится в коридор, вызовет охрану, полицию, а лучше сразу армию. Оцепить здание, задержать нарушителя и пытать – кто такой, откуда, кто руководитель их террористической организации. Наверняка ведь, какой-нибудь сбрендивший оппозиционер, карлик, переоделся в костюм сейфа. Мало ли сейчас этих уродов развелось. То яйца к красной площади прибивают, то двери казенных учреждений жгут. Бездельники. Шли бы работать как все и не завидовали чужому счастью. Но как же – жгучая зависть к чужому благосостоянию не дает им покоя, лишает их сна, заставляет всю эту мелкую шушеру тащиться на улицы с плакатами, чтобы лишний раз получить по башке полицейской дубинкой, а потом кричать, что они будут жаловаться в какой-то там ЕСПЧ. правда, этот, в отличие от многих, подготовленный. Удар в живот все еще напоминал о себе болью, да и то, как сейф поднял девяностокилограммового Виктора Павловича прямо над головой, да еще швырнул, наводит на мысль о действительно могучей физической силе. Возможно, что он представитель очень серьезной организации, с военными лагерями подготовки, поэтому долг Виктора Павловича немедленно сообщить о случившемся в органы государственной безопасности, чтобы предотвратить беду. Представляете, если бы этот хмырь проник к САМОМУ… Виктор Павлович сухо глотнул и с ужасом подумал о последствиях, а потом с улыбкой представил, как этот Самый вешает ему на грудь орден за заслуги перед отечеством. Судьба второй раз дает ему шанс. Теперь уже точно Виктору Павловичу не миновать кресла Министра, о котором он и мечтать не смел.

Однако фантазии Виктора Павловича быстро разбились о прилетевший прямо в нос кулак. Вместо того чтобы отключиться, сейф пришел в бурное и радостное настроение. Заявил, что его не по-детски прет и для продолжения беседы следует подождать минут пять, когда его попустит, а пока он собирался шалить и устраивать беспредел. С наглой мерзкой улыбкой, скаля свои серебряные зубы, спросил, имел ли Виктор Павлович связь со Светкой?

– Да она мне в дочки годится, – взмолился Виктор Павлович, потирая опухший нос, и озираясь по сторонам в поисках чего-нибудь тяжелого. Надо ведь принимать какие-то меры, взять мраморный пенал со стола и огреть незваного гостя по голове. В конце концов, сколько можно терпеть его наглые выходки. Но как только Виктор Павлович об этом подумал, пенал тут же полетел в стену, расколовшись на две части.

– Не сметь! – провизжал сейф. – Даже не помышляй о насилии, тварь!

У Виктора Павловича потемнело в глазах, и он почувствовал, как земля запрыгала под ногами, словно бы он находился на батуте. Усилием воли, он попытался вырваться из опускавшегося на разум мрака и застыл где-то между сном и явью, слыша голос сейфа издалека. Его звонкий голос прорезал сознание как скальпель, проникая в мозг Виктора Павловича пошлыми и гадкими словами. Но вот, наконец, его попустило, и сейф благостно улыбнувшись, дал Виктору Павловичу хорошую пощечину, приведя чиновника в чувства. Виктор Павлович вынырнул из полуобморочного состояния, и с ужасом поглядел в стальные глаза, сверкавшие гневом и яростью. Расстояние позволило Виктору Павловичу разглядеть сейф в мельчайших деталях и, он удивился, как качественно выполнен грим, и как натурально выглядит сам костюм, казалось, что он сделан из обыкновенной человеческой кожи – даже средняя его часть, представлявшая из себя сейф, имела характерный для кожи рисунок. Виктор Павлович собрался с силами:

– Что вам нужно? – спросил он, тяжело вздохнув. Безразличие и апатия овладевала сознанием, и Виктор Павлович медленно мирился со своим положением, и с тем, что с минуты на минуту он умрет, не вызвав ни капли жалости в этом ужасном незваном госте. И уже становилось неважным – накажут ли коменданта, за то, что он впустил эту тварь в казенный дом, или секретаршу Свету, мимо которой он так ловко прошмыгнул. Да наверняка, дура опоздала, а сейф пришел рано, взломал замки, пробрался и сидел тут в ожидании. Из чего можно было заключить, что Света не виновата.

– Мне ничего не нужно, – сказал сейф. – А вот справедливость в не себя от гнева, иначе бы как я тут оказался. Она попросила зайти к тебе в гости.

– Именно ко мне?

– Именно к тебе, Витя Шустрый.

Виктор Павлович вздрогнул. Шустрым за всю жизнь его назвал только один раз – Аркадий Петрович по кличке "Дед", самый уважаемый из доисторических чиновников, который и придумал это ребяческое прозвище.