Сейф

– Я вас слушаю? – она расплылась в улыбке, и Виктор Павлович почувствовал, как все его тело наполняется сладким ощущением весны. Ему захотелось слагать дифирамбы, скакать как сумасшедший, воспевая переполнявшее его чувство радости от жизни. Господи, спасибо тебе за деньги и крышу над головой. За прекрасных дочерей, и за их мать – пускай и не прекрасную, но достойную. Как же хорошо, что никуда не надо мне спешить. Пусть все дела катятся куда подальше, а я, наверное, уйду на заслуженный отдых. Займусь бизнесом в свое удовольствие, буду просыпаться не раньше двенадцати. Раз в месяц буду отдыхать за границей, то в Ницце, то у Тихого океана, глядишь, и сердечко придет в норму, тем более что я под бдительным присмотром такого миленького существа.

Виктор Павлович извинился, за то, что отвлекал молодую особу от важных дел, но он имел к ней разговор:

– Вы не назвали свое имя, – сказал Виктор Павлович, хоть и слышал уже, что доктор назвал санитарку Дашей.

– Даша, – весело ответила санитарка и извинилась за собственную невоспитанность.

– Ничего, ничего, милочка. А не подскажешь, Даша, где мои вещи?

– Все в гардеробе, Ваши родственники смогут их забрать, как только приедут, за пропажу не волнуйтесь, у нас самый честный персонал.

– Нет, нет, я, конечно, верю, это же кремлевская больница, да?

– Верно.

– Конечно у нас все по-честному, все, как и положено, ведь так? – воодушевленно произнес Виктор Павлович, и образ могучего Кремля пронесся в голове с высоты птичьего полета, каким его видят бомбардировщики на 9 мая. Грохот двигателей, топот строевого шага, вперед, вперед нерушимая страна. За нее радеет его сердце. И потому оно пострадало, что не выдержало непосильной любви. Может быть мало смазывался, потому и заржавел Виктор Павлович.

– Именно так!

– Я просто хотел выразить свою благодарность за твой труд, – сказал Виктор Павлович, – а кошелек лежит во внутреннем кармане моего пальто – он оценивающе посмотрел на девушку. Способность мысленно конвертировать людей в деньги, Виктор Павлович относил к категории экстрасенсорных, в буквальном смысле магических. С точностью до копейки, он мог понять, сколько следует предложить собеседнику, чтобы добиться желаемого безо всякого торга. Заботливое и услужливое, буквально раболепное расположение Даши он оценил в пять тысяч. При этом, Виктор Павлович предвидел, что эти деньги она будет брать украдкой, как бы неохотно, и возможно даже откажется в первый раз. Более близкие отношения, начинались с более дорогих сумм. Так, легкую телесную связь, орального характера, Виктор Павлович оценил в двадцать тысяч, и опять же девушка если и согласится, то не сразу. Более тесные отношения уже невозможно было исчислять сиюминутным пожертвованием, они требовали длительного финансирования, то есть отношений, на которые Виктор Павлович совершенно не рассчитывал. Хотя, почему бы и не завести себе молодую, ухоженную любовницу.

– Ну что ты молчишь? – спросил он отеческим голосом, стараясь смотреть на Дашу самым нежным взглядом

– Я не понимаю, что вы такое говорите, какая благодарность, ухаживать за пациентами, это моя работа.

Виктор Павлович зажмурился, как мартовский кот на солнце, и казалось, он сейчас замурлычет. Господи, спасибо тебе, за то, что все это мне приснилось. А Даша, в белоснежном халатике настоящая. Он вдруг протянул руку обнять медсестру, но привыкшая к чрезмерному мужскому вниманию Даша, ловко отстранилась, сделав это так элегантно и необидно для Виктора Павловича, что ему стало приятно. Словно бы только что между зрелым мужчиной и молоденькой девушкой началась любовная игра в догонялки.

Неожиданно дверь палаты распахнулась и на пороге появилась запыхавшаяся жена на высоких каблуках, в красном платье и накинутом на него полушубке из песца. Морщинистое лицо блестело от толстого слоя крема, ярко сверкали накрашенные губы. В руке она держала сумочку размером чуть больше самого большого кошелька, с висевшей как лиана лямкой из позолоченных колец. Тонкие кисти украшали черные бархатные перчатки. На голове элегантно сидела шляпа.

– Уж не на похороны ли ты собралась? – заржав как конь, спросил Виктор Павлович, отворачиваясь от Даши, словно бы она тут не присутствовала. – Посмотрите на нее, ты откуда такая?

– Витя! – звонко крикнула жена. – Родненький, когда же ты бросишь, – она замолчала, посмотрев на Дашу и та, опустив взгляд, молча, удалилась. – Пить! Эти твои гулянки. Ужас, я так испугалась. Звонила твоя Светка, кричит, орет, я ничего не понимаю – сначала подумала сердечный приступ. Но от нее разве добьешься хоть одного слова нормального. Ты сам-то как работаешь с этой идиоткой? Я ей говорю, иди, узнай у докторов, что случилось, а она ревет, сопит: "Виктор Павлович в кабинете, упал, плохо, врачи приехали, он без сознания…" Я думала, сама помру. Ну, ты как?

– Как бык. Чувствую себя прекрасно. Врач говорит давление, утомился, нужно отдохнуть. Я тут пока лежал, подумал, может бросить работу, пожить в свое удовольствие.

– Я тебе давно говорила. Завязывай. Все, отработал ты свое.

– А с другой стороны…