Седьмой урок

Рассматривала сумочку, не двигаясь с места, все также уткнувшись подбородком в сложенные руки. Уже потом подумала: кто-то потерял, наверно, разыскивает, переживает…

В сумочке оказались: ломбардная квитанция с обозначенной суммой заклада в 22 рубля 36 копеек, две десятирублевки, три рубля по рублю и двадцать шесть копеек мелочью. Ни документов, ни проездного билета, ничего более. Видно, паспорт женщина хранила отдельно, да он и не поместился бы в узенькой сумочке. Фамилия на квитанции написана размашисто, не разберешь: Шишина, Шилина, Жилина…

Янка бережно уложила в сумочку деньги и квитанцию, огляделась по сторонам — никого. Только по дальней главной аллее спешат озабоченные прохожие.

Что делать? В милицию? Конечно, в милицию…

Янка вскочила со скамьи. И вот в этот миг перед глазами, наискось, на углу кирпичное старое здание — городской ломбард.

«Да ведь квитанция ломбардная», — подумала Янка. Вынула квитанцию, внимательно осмотрела: срок выкупа — апрель. «Наверно, она сейчас там, в ломбарде… Наверно, расстроилась, мечется, плачет…»

Янка бросилась в ломбард, сперва растерялась в гуле и шуме, в толпе, шаркающей по каменным плитам. Наконец в углу, под тусклым окном расслышала всхлипыванье. Вокруг маленькой женщины, жилистой, высохшей, сгрудились сочувствующие. Добрые советы сыпались со всех сторон. А женщина продолжала всхлипывать и причитать:

— Вытащили… Вытащили… Изверги… Совести нету… У бедного, несчастного человека вытащили.

Янка едва пробилась к ней.

Шилина, Шилова или Жилина смотрела на девочку, точно та с другого света явилась. Слова не могла вымолвить. Очнувшись, кинулась проверять свои богатства:

— Квитанция есть. Квитанция на месте. А деньги? И деньги тут. Две десятки. Три рубля. Все до копеечки! Все до копеечки, граждане! — обратилась она к собравшимся, вытирая слезы и чмыхая носом. — Все тут, граждане! И квитанция! — и принялась благодарить Янку: — От спасибочко. От спасибочко. Ты ж погоди, хорошая, погоди, я тебя хоть пирожком угощу. Тут рядом пирожки горячие.

Но пирожком не угостила: зашумела публика у кассы, и женщина кинулась к окну.

— Я ж очередь пропущу! Бабоньки, я ж мою очередь пропущу!

Янка покинула душное помещение, вышла на солнышко, поскорей к весенней теплыни. На душе было хорошо, легко — так всегда у нее, если сотворит что-либо толковое. И все, что произошло в школе, — глупая выходка озорников, смешная формула «Янка плюс Арник», — казалось теперь незначительным, мелочным, и странно было, что это могло испортить погожий денек. Ей даже почудилось, что Арник ждет ее в скверике, на третьей скамье слева, под старым каштаном.

Но Арника не было…

Брела по аллеям, думала об Арнике и незаметно очутилась в углу сада, где нашла сумочку. И так же, как тогда, опустилась на скамью, смотрела на частую, напористую мураву, пронизавшую ржавые старые листья.

И вдруг в самой гуще травы сверкнул глазок, зеленый, острый, а рядом другой, огненный — уставились на Янку, переливаясь и маня.

Она наклонилась, разглядывая искристые глазки: небольшой перстенек лежал в траве.

Подняла перстень, повертела, разглядывая камешки и чеканку: золотистая, разноглазая змейка, застывшая в тугом клубочке, подмигнула лукаво. И кольцо само собою очутилось на пальце Янки — как раз!

Первое, что подумала Янка: скорее разыскать женщину, потерявшую сумочку — Шилину или Жилину.

Но почему эту женщину? Она ведь тщательно осмотрела сумочку, проверила все до ниточки и, если бы кольцо принадлежало ей, непременно хватилась бы.

«Нет, это не ее кольцо», — размышляла Янка, разглядывая золотистую змейку.

И все же Янка вернулась в ломбард, сновала в толпе, расспрашивая, не видел ли кто женщину вот такую, сухонькую, маленькую.

Толкнулась было в окно кассы:

— К вам только что подходила гражданка. Шилина, Жилина или Милина. Я уже забыла, как точно ее фамилия…

— Послушайте, барышня, — недовольно глянули на Янку из окна, — вы что тут, ради развлечения гуляете? Вспомните фамилию и обратитесь куда следует.

Янка продолжала расспрашивать посетителей, не признаваясь, зачем потребовалась ей незнакомая женщина, — почему-то не хотелось рассказывать людям о случившемся.

Потратив зря немало времени, вышла на улицу и направилась домой, украдкой любуясь перстеньком. Глянет на руку, пошевелит пальчиками:

— Как раз!

И спрячет руку в карман весенней курточки.

С этой минуты у Янки появилась настороженность, безотчетное движение — то и дело прятала руку. Она уже не думала о том, чтобы найти Шилину, вернуть владелице утерянную вещь. И все, что вертелось в голове, — красивенькое, глазастенькое, таинственное!

Янка заметила, что перстень великоват, ерзает на пальце, и все же не расставалась с ним. Только прятала руку, когда подходил кто-нибудь.

Первой заметила кольцо мама:

— Это что за новости?

— Ничего не новости. Еще вчера мне девочка подарила… — в таких случаях Янка обычно говорила все, что придет в голову, лишь бы «наоборот».

— Девочка? — глаза матери тревожно уставились на зеленый глазок.

— Да. Наташа Кузькина. Ты ее не знаешь, она недавно перевелась к нам.

— Недавно? И уже подарки?