Седьмой Совершенный

Имран спустился вниз по каменным ступенькам и оказался у двери, предназначение которой для него оставалось загадкой. За дверью было несколько ступенек, которые переходили в желоб и дальше ничего, пропасть. Можно было предположить, что по этому желобу, в свой последний путь, скользили приговоренные к смерти. Но сколько выдумки, и все для того, чтобы убить человека. А Имран уже прожил достаточно, чтобы понимать, что не все так просто в этом мире. Он открыл дверь, спустился по ступенькам и нащупал ногой желоб. Какая-то загадка здесь крылась, но какая? Хозяин крепости давно уже не жил в ней, а обслуга ничего не могла сказать. Одно неосторожное движение и все могло бы закончиться.

Имран осторожно поднялся, закрыл дверь и вышел во двор. Он обошел, все караульные посты и в какой-то момент услышал за спиной голос Меджкема.

— Как ты думаешь выйти отсюда?

Имран остановился. Один из спящих стянул с головы одеяло, поднялся и подошел к нему. Лежащая рядом фигура, тоже поднялась, оказалась Фарухом, который также подошел и стал рядом с Меджкемом.

— Нам еще рано думать об этом, — как можно беззаботней сказал Имран, запасов еды и питья в крепости на несколько месяцев.

— Но время летит быстро, — настаивал Меджкем всей своей левой стороной ощущая присутствие приставленного к нему человека.

Фарух стоял слева от него, как раз со стороны спрятанного кинжала, и был готов нейтрализовать любое движение, направленное против Махди.

Меджкем прижал локоть и осторожно опустил руку.

— Я буду сражаться до конца, — сказал Имран.

— Там внизу пять тысяч дейлемитов, а у тебя четыреста человек, настаивал Меджкем.

— А ты уже успел пересчитать, — заметил Имран.

— Я человек опытный, — невозмутимо ответил Меджкем, — если берешь меня в помощники, то я готов сослужить тебе службу.

— Ну?

— Я вернусь и отравлю воду в лагере.

Имран покачал головой.

— Я не использую такие подлые методы.

— Ты хочешь сказать, что я подлец? — возмущенно спросил Меджкем.

— Я думал, что это тебе давно известно, — удивился Имран.

Меджкем обиженно молчал. Имран похлопал его по предплечью, и было пошел, но был остановлен новым вопросом.

— А где вы берете воду?

Подумав немного, Имран предложил.

— Пойдем покажу.

Он привел его к загадочной двери и открыл ее. Сделав несколько шагов. Меджкем остановился и воскликнул:

— О Аллах!

Он попятился назад и жалобно сказал дрожащим голосом: «Это жестокая шутка, о Махди».

Но подняться на площадку ему не удалось, ибо там стоял Фарух.

— Видишь, — сказал Имран, — там внизу блестит река, вот оттуда мы берем воду.

Фарух смотрел на махди, ожидая команды, но Имран сказал:

— Пропусти его.

Фарух посторонился. Меджкем выполз на каменную площадку и оттер лицо, покрывшееся капельками пота.

— Иди спать, — сказал Имран, — на сегодня ты узнал достаточно.

Меджкем в сопровождении Фаруха пересек крепостной двор, то и дело, перешагивая через спящих, добрался до отведенного ему места и стал укладываться спать. Фарух лег рядом. Через некоторое время Меджкем ударил себя по щеке, замахал руками.

— Проклятые насекомые, — сказал Меджкем, — а тебя, что они не беспокоят?

— Да нет, — ответил Фарух, — мы люди привычные.

— Это ты зря говоришь, — заметил Меджкем, — залезет в нос, а оттуда в мозг, и будешь, всю жизнь мучатся головной болью.

— Что ты говоришь, — встревожился Фарух, — а я не знал.

Меджкем полез в карман халата и достал дервишескую чашку для подаяний. Из другого кармана он вытащил щепотку толченых листьев и, высыпав ее в чашку, воспламенил ее посредством огнива.

— Это особый фимиам, — пояснил Меджкем, — при воскурении его спишь как младенец, ни одна летучая тварь не может приблизиться к тебе.

Фарух презрительно хмыкнул. Спать он не собирался в отличие от пришельца, который захрапел едва голова его коснулась заботливой ладони. Но буквально через несколько минут Фарух, вдохнув запах горящих листьев, закрыл глаза, и заснул рядом с Меджкемом, который в свою очередь тут же поднял голову, и затушил в ладонях тлеющую горстку праха.

Перед тем, как лечь спать, Имран вышел на балкон и долго смотрел в звездное небо. Затем попросил:

— Дай мне знак.

С неба тотчас сорвалась звезда и упала в ущелье, где изгибалась, отражая лунный свет, река.

Имран вернулся в круглую комнату, расстелил тюфяк и лег, положив рядом саблю.

В тот момент, когда сон коснулся его разума, Меджкем открыл глаза, поднялся и бесшумно переставлял ноги, двинулся к воротам.

Выход из крепости охраняли двое караульных. Они сидели у жаровни, бодрые с оружием в руках, готовые поднять шум при любом подозрительном шорохе. Меджкем приблизился к ним и просительно сказал:

— Можно я погреюсь рядом с вами, замерз очень, — и, видя их колебание, добавил, — расскажу вам что-нибудь интересное…

— Ладно, — нехотя молвил один из караульных, — садись.

Меджкем сел и тут протянул руки над жаровней, при этом из складок его халата на угли, вспыхивая и источая странно приятный запах, посыпался сор. Караульные засмеялись.

— Вас дервишей следовало бы вытрясать, прежде чем подпускать к огню, неровен час, загоритесь, — сказал первый караульный.