Седьмой круг Зандра

Учитывая особую опасность пленника, заовражцы решили не снимать с него наручники даже в камере. С одной стороны, очень правильно. С другой — абсолютно нелепо, поскольку вид скованного подопечного подсознательно расслаблял тюремщиков. Ну как расслаблял… Охранники всё равно вошли вдвоем: первый проверил наручники — не перегрыз ли их шустрый убийца, не отыскал ли в дырявом тюфяке электронный ключ, — убедился, что не перегрыз и не отыскал, глупо пошутил насчёт того, что «Птичке не вырваться», после чего выдал Карлосу два пластиковых стаканчика: с чем-то напоминающим кашу и с чем-то напоминающим чай; всё это время второй охранник держал заключённого на мушке. Должен был держать, но расслабленность, расслабленность… Именно она, усугубившаяся после того, как была подтверждена крепость наручников, заставила второго опустить ствол, и автомат, вместо того чтобы многообещающе таращиться пленнику в грудь, задумчиво созерцал бетонный пол камеры.

И не успел подняться за те секунды, которые понадобились Флегетону, чтобы резко оттолкнуть раздатчика пищи, направив его головой в стену, и добраться до автоматчика…

Удар в висок, тут же ещё один, тоже в голову — закрепивший успех, перехват оружия, и прежде чем тело автоматчика опустилось на пол, Карлос уже держит второго охранника на мушке. Тот отшатывается от стены, трясёт головой — приложился крепко, — видит неприветливый ствол и коротко ругается.

— Здесь больше никого нет, правда? Только я и вы.

— Если тебе придётся стрелять, услышат, — предупреждает охранник.

— Я не хочу стрелять.

— Ты — падла.

Охраннику не хочется умирать, но ему кажется, что он знает, с кем имеет дело, и знает, чем всё закончится. Охранник хочет жить, но падлы — это падлы, они убивают в двух случаях: по необходимости и просто так, и мысль, что перед ним падла, делает охранника дерзким и злым.

— Тебе не выбраться.

— Я не падла, — тихо говорит Флегетон. — Я апостол.

— Значит, я могу подойти и скрутить тебя? — Охранник издает нервный смешок. — Все знают, что апостолы не убивают невинных.

— Я и не собирался.

Флегетон делает ложный выпад, охранник тянется за пистолетом, намереваясь поиграть в крутого стрелка, но не преуспевает: Карлос прыжком оказывается рядом и быстро, с необычайной сноровкой, наносит два удара — сначала в живот, заставляя стражника согнуться от боли, а затем — в голову, выбивая из него сознание.

Баши Цунюк ждал этого разговора, не сомневался, что он состоится, но благоразумно сделал вид, что искренне удивлён услышанным:

— Ты шутишь?!

— Нет, — мотнул головой Кочерга, внимательно глядя на собеседника. — Леший блокирован циркачами, и Агроном считает, что к труппе может прийти подкрепление. А в этом случае у меня на счету будет каждый ствол.

— Это понятно…

— Мне нужно оружие.

Они беседовали в кабинете головы, однако беседовали «по-деловому» — за знаменитым письменным столом. Захаров в своем кресле — массивном, под стать главному предмету интерьера, а баши примостился на стуле напротив. И выглядел точь-в-точь как кролик на краю большого поля. Только травы не хватало.

— Оружие у меня есть, — помолчав, кивнул Банкир. — Пулемёты, гранатомёты, в том числе — станковые, пара миномётов есть… Но ты ведь знаешь, что за товар принято платить? Ты ведь не скажешь старому другу, что у тебя форс-мажор и нужно отдавать товар даром?

— Не скажу.

— Точно?

— Разве мы когда-нибудь тебя кидали?

— А разве вам когда-нибудь угрожали одновременно и Садовники, и Уроды? — парировал баши. — Я долго живу на свете и знаю, что в сложных ситуациях люди склонны меняться сообразно обстоятельствам.

— Зандр — это вечная сложная ситуация.

— Тут ты прав.

— И мы, а конкретно — я, такой, какой есть и каким ты меня знаешь. — Степан хлопнул ладонью по столу. — Я готов платить.

— Это хорошо. — Кролик заинтересованно блеснул стёклами очков. — Но ведь ты позвал меня не только для того, чтобы обговорить сделку, так?

— Так, — помолчав, признал Кочерга. Судя по всему, он не ожидал от Цунюка подобной проницательности.

— Не стесняйся, — подбодрил голову баши. — О чём ещё ты хотел меня попросить?

— Когда ты собираешься уезжать?

— Наш разговор подвёл меня к мысли, что затягивать не следует, — усмехнулся Кролик. — Я продам тебе всё, о чём попросишь, и поеду в сторону, противоположную долине Дорохова.

— Ты осторожен.

— Поэтому и жив до сих пор. Зандр любит осторожных.

— А золото любит рисковых. — Кочерга чуть повысил голос. — Я бы не отказался от помощи хорошо обученных бойцов.

— Нас мало, — напомнил Кролик.

— У тебя небольшая команда, но она хорошо подготовлена. Я уж не говорю о мегах.

— Бронекараван — это всё, что у меня есть, — тихо ответил Цунюк. — Если я потеряю меги — я потеряю всё. Ты просишь очень много, Степан.

— Если циркачи вышли на тропу войны, они тебя не пощадят.

— Сначала они должны меня догнать.

— А если ты на них наткнёшься? Мы ведь не знаем, откуда явится труппа.

— Если явится.

— Хочешь на это поставить?