Седьмое небо

Промокшая как курица, в облепившей телеса мокрой кофточке, но несгибаемая женщина поднялась со скамьи: «Ну и взяла! Ну и что? Они,» – указала она на братьев, – «На всякую ерунду потратят, а мне замуж давно пора. А ни батюшка, ни братья и не чешутся. Удобно им, видите ли, что в доме женщина есть. И приберет, и сготовит, и постирает. Жениться не надо, прислугу нанимать не надо. Хорошо устроились. Сплошная экономия. А как же я? Обо мне кто-нибудь подумал? Я им в няньки не нанималась. Я сама жить хочу.»

К концу речи мадемуазель Соловейчик так распалилась, что кофточка начала дымиться, просыхая.

«Правильно,» – неожиданно поддержал ее женский голос из толпы.

«Дело говорит,» – закричал другой.

«Требую тишины,» – громогласно заявил городской обвинитель. «Виновный в краже обнаружен. Поскольку убыток причинен не государству, а частным лицам, то наказанием будет штраф в пользу казны в размере 10 монет. С каждого. Остальное – дело семейное, вмешательства правосудия не требующее.»

К тому моменту, когда возмущенное грабительскими расценками на правосудие семейство Соловейчиков удалялось с помоста, наши злоумышленники уже собрались за спиной поваренка размышляя, как лучше привести в действие следующую часть плана.

Битый час продолжался уже никак не менее четырех часов, и Стась подустал. Солнце немилосердно палило макушку, бутыль с водой опустела, внимание начало рассеиваться. О вот, вертя головой по сторонам, Стась неожиданно обнаружил рядом с собой девушку: пригожую, румяную, а главное, с интересом на него поглядывающую. Стрельнув глазками в очередной раз и очаровательно улыбнувшись, чаровница скромно потупляла взор, как и полагается приличной деве.

Стась приосанился. И как он умудрился раньше ее не заметить?

В девушках Стась разбирался слабо. Ему нравились те, которым нравился он. Таких было немного. Точнее, ни одной. И когда незнакомка бросала на юношу взгляд, с тем начинало твориться что-то странное. Руки, разом ставшие неловкими, то теребили пуговицы на куртке, то лихорадочно шарили по карманам, не в силах найти себе правильного места. Взгляд тоже метался туда-сюда, будто стайка вспугнутых тараканов. Стась то бледнел, то краснел. Прыщи на щеках вдруг зачесались все разом, а из носа предательски потекло.

На помосте, между тем, появился следующий обвиняемый – дедок в длинном одеянии, с трясущимися руками и длинной белой бородой. Ввиду буйности нрава руки его стягивали кожаные путы. А вот язык был свободен и болтал без умолку.

«Глупцы! Праздные, никчемные тупицы! Вы похожи на прожорливых жаб. Хватаете мух и стрекоз своими длинными языками, пока брюхо не лопнет от жадности. Каждый из Вас старается завладеть как можно большим: больше скота, больше земли, больше денег, самоцветов, драгоценных одежд и прочей ерунды. Вы тратите на это свои жизни и не задумываетесь ни на минуту: зачем? Зачем Вам все это нужно? Хапаете, гребете под себя …»

Речи были до того крамольны, неожиданны и вовсе не понятны большинству, что народ невольно стал прислушиваться.

«Довольно!» – прервал вакханалию Лев. – «Кляп ему.»

Требуемое тут же было исполнено. Но старик не унимался даже с заткнутым ртом продолжая что-то гневно мычать. Настроение у правителя испортилось. Экстремистов Лев 16 не любил. Особенно таких, подрывающих экономические основы существования общества, подобно мелким зловредным насекомым, исподтишка грызущим мирно отдыхающего на диване индивида.

«В чем суть обвинения?»

«Обвиняемый философ Трезвон, очевидно вследствие душевного помешательства, бросал Слова на ветер. Забравшись на Часовую башню, он скидывал Слова на головы прохожим, вследствие чего были покалечены трое людей и убит один осел. Грозился, что будет скидывать с башни все несдержанные слова и невыполненные горожанами обещания.»

Представив масштаб предстоящих Трезвону трудов толпа многозначительно переглянулась. А кое-кто и присвистнул. Словопад обещал быть круглогодичным.

Стась едва ли уловил хоть слово из сказанного стариком-философом. Он говорил с девушкой. Точнее, говорила она. А он, смущаясь и краснея, отвечал.

«Как жарко сегодня, правда?»

«Ага, то есть да, жарко, конечно.»

«Так пить хочется. А в моей бутыли вода кончилась.»

«Ага, то есть да, хочется. А вода кончилась и у меня тоже.»

Девушка немного помолчала и снова повторила: «Как пить хочется.»

И тут Стася осенило: «Я могу принести воды. Я сейчас принесу. Пойдем со мной. Постоишь у ворот резиденции, а я быстро сбегаю. Честно-честно. Я быстро.»

Груша облегченно выдохнула. Наконец-то догадался, тугодум. Она уж боялась, что не понравилась ему. Намекала и так, и эдак. Весь план чуть не пошел насмарку.

Когда философа Трезвона уводили с помоста, Стась и Груша уже почти выбрались из толпы. Но до резиденции правителя так и не добрались.

Глава 17.

Поваренок вошел в ворота и растерянно остановился. Размеры резиденции правителя впечатляли. Ну и куда теперь идти?

«Куда лезешь со свиным рылом в калашный ряд? Перебрал что-ли? Через калитку иди, кухня. Через калитку в саду,» – рявкнул на него один из стражников.