Седьмое небо

Впрочем, останавливаться было нельзя! некто, кто точно не преследовал Костика, был уже совсем далеко, а значит, нужно было торопиться, и Костя продолжил своё отчаянное бегство, не имеющее ни смысла, ни цели, но вскоре силы всё же оставили его и он, вновь поскользнувшись и упав в снег и грязь мостовой, уже едва смог подняться. Нужно было перевести дыхание. Он перешёл дорогу и завернул в авангардно-андеграундный скверик Молодёжного театра, в оформлении которого явно читался намёк на высшее искусство, которое человечество всю свою историю обозначает некой тайной, Неведомой Истиной, неведомой, впрочем, никому, даже самим деятелям искусства и проводникам светлой печали: всё пространство сквера заполняли серые шары, сиречь планеты из другой галактики, а может даже и из другой пространственно-временной системы, хотя, вполне возможно, что это были и кровеносные тела вселенной всего одного какого-нибудь человека, вполне возможно даже, что не очень хорошего или даже очень нехорошего; какие-то из них беззвучно парили между чёрными ветками голых деревьев, какие-то перетекали внутри-снаружи себя самих, меняясь и меняя пространство вокруг… и всё это чёрно-белое пространство серого питерского двора, с грязными разводами луж и отблесками обоссаного снега, с обвалившейся штукатуркой стен «колодца» и с неказистым, совершенно не вписывающимся в обстановку вокруг, зданием самого театра, от которого веяло попыткой коммунистов быть модными и свободными в своём творческом начале отдавало какой-то неправдой… ложью в своём изначальном обличье… и обвалившаяся кирпичная стена явно скрывает что-то по этому поводу, недаром ведь из неё подглядывают хитрые лица с пустыми глазницами… что за этой стеной? кто знает… возможно, что с чёрного входа здания театра можно попасть совсем в другой город, часть которого и проскальзывает в скверике, ограждённом коммунистической решёткой и мордами скоморохов индийского шейха времён Иисуса Христа.

Как там у Михалкова? «Вот уж кто лгал, – и под присягой, и без неё, – так это коммунисты! Лгали сверху донизу! Поголовно! Ради привилегий, ради власти, и просто по привычке!»

Отчего-то Косте подумалось, что издалека этот скверик очень похож на его родной двор, такой знакомый и тёплый, наполненный чем-то таким, что каждый знает, входя в родной двор, – музыкой детства из распахнутых настежь летом окон, запахами чужих ужинов на лестничном пролёте, детских голосов на площадке, скрипом качелей… и всё же если оказаться внутри этих дворов, сразу было понятно насколько они разные: здесь Костя явно ощущал кожей опасность, она исходила буквально от всего, что было рядом, особенно от сердца скверика – сосредоточия каменных молекул бездвижно повисших в пространстве, и красной кирпичной стены за спиной… всё это вращалось против часовой стрелки, раскручивая время назад, меняя возможность всеразличных перекрёстков и вариантов развития событий, а что было бы если?.. если, например они с Настей родились в разных городах, или хотя бы в разных районах?.. что было бы, если бы он пошёл вчера не с Оксаной, а со своим коллегой?.. что было бы, если бы он задержался на три секунды дольше возле ларька, покупая сигареты?..

…он решил не испытывать судьбу и, ещё более взволновавшись странными обстоятельствами происходящими вокруг, Костя встал и двинулся дальше по набережной, дошёл до Египетского моста, охраняемого сфинксами, и решил постоять на нём, полюбоваться видом Фонтанки, который так портят четыре трубы большевистского завода, Костя повернулся в другую сторону, угадывая за плавным изгибом реки, верфи, Финский залив, и ему отчего-то вдруг показалось, что именно здесь кончается город… да что там город – казалось, будто здесь, на слиянии канала Грибоедова, Фонтанки и Невы, и есть тот пресловутый Край Света…

– Края Света не существует, – вдруг раздался рядом голос, который было невозможно определить, но повернувшись на него, Костя увидел маленького мальчика, одетого в не по размеру ему клетчатое пальто, какую-то стариковскую шляпу и большие ботинки, вид мальчик имел весьма нелепый, особенно оттого, что на носу у него покоились чёрные круглые очки. – Свет есть Всё, что внутри каждого из нас и снаружи, из чего следует, что он бесконечен, но, разумеется и тьма существует, но истинно только для того, чтобы существовало понятие света, ибо без тени как бы мы смогли определить свет… А края никак нет! Всё в конечном итоге зависит от личного восприятия – избитая истина, но это и в самом деле так! – мальчик протянул Косте бутылочку кока-колы. – Хочешь пить? ты запыхался…

Костик с некоторым недоверием кивнул, но предложенный лимонад всё же взял, потому что во рту у него совсем пересохло и он действительно очень хотел пить, выпил, перевёл дыхание.

Разбудит тишина,

Я к солнцу выйду босый…

Давай, пиши, пока…

Отсюда брызжет злостью

Моя безвольная причуда…

Свиданий кротких суета –

Остудит осень это чудо,

Сорвут свой приз усталые глаза…

В дорогах, верно, есть покой,

Есть мнимое спасенье…

Тянуть чуть нервною рукой

От этой блажи избавленье…