Седьмая печать

Рассказ помог понять, как именно это произошло: падение в Свет. Дуку только головой качал, переглядываясь с остальными мастерами. Они по долгу службы сталкивались с такими вещами, о которых абсолютное большинство джедаев и не догадывалось. Совет Первого знания был фактически неизвестен за пределами Ордена, что советников полностью устраивало – они не стремились к публичности, но их полномочия и власть были велики.

Известие о том, что ситхи возвращаются, заставило всех напрячься. Тени лучше остальных знали, что это означает, и не хотели повторения кошмара. Что самое печальное, они прекрасно понимали разницу между Темным и Злым, против первых Тени ничего не имели – Сила многогранна, но, увы, ситхи так же подвержены фанатизму и заблуждениям, как и все остальные. Эгоистичное желание власти, любой ценой, только для себя, не считаясь с окружающими – вот что делало ситхов, особенно последователей Бейна, этого ортодокса, таким кошмаром для галактики. Судя по всему, Дарт Сидиус, о котором повествовал Кеноби, был квинтэссенцией этого радикального учения.

– Потом был Татуин. Мастер Джинн взял пробу на мидихлорианы и сошел с ума. Мальчишка был рабом. Он был гневным, яростным и отчаянным – все то, что мастер отверг во мне. Но он был Избранным…

– Он был? – мягко спросила Мастер Теней, и Кеноби грустно усмехнулся – страшная улыбка гораздо более взрослого человека на юном лице.

– Мастер Джинн считал, что да. Он решил, что это именно так, и решил, что Энакин станет его падаваном.

– Но вы были его падаваном, – уточнил Пиелл. Кеноби кивнул:

– Да. В последние два года мастер Джинн начал готовить меня к Испытаниям, но каждый раз… передумывал. Однако, не в этот момент. Он сказал, что я готов.

– Вы были?

– Я… Не знаю. Кто может это сказать? Я не настолько… самоуверен. Я пытался поговорить, но, как всегда, меня не пожелали выслушать.

– Что сделал мастер Джинн? – пробасил недовольный Дуку.

– Он… Разорвал ученическую связь. Полностью.

Мастера потрясенно выдохнули, переглядываясь. Дуку скрипнул зубами, МассБода сделала какую-то отметку в датападе. Джинну грозили огромные неприятности. Разорвать связь? В боевой обстановке? Отбросить падавана, свою поддержку, свою половину, того, кто прикрывает твою спину и спасает шкуру? Только потому, что ты решил, что тебе необходим другой падаван? Прямо сейчас?

Худшее предательство, достойное худших из ситхов. Даже Темные знают, что такое верность. Они тоже сражаются за своих и свое, и поступить так… Путь бейнитов. Путь предательства.

– Дальше, – ледяным голосом подтолкнула замолчавшего Кеноби магистр. Мальчишка прикрыл глаза, собираясь, и продолжил рассказ о происшедшем на Набу. Образы всплывали, показывая отчаянный бой, попытку падавана спасти своего возгордившегося учителя, пострадавшего от собственной самонадеянности, что в итоге вылилась в трагедию, сломавшую жизнь Кеноби. Магистры слушали и всматривались в Силу, они видели, как Кеноби прошел Испытания: беспрецедентные в своей жестокости.

Падаван выдержал их с честью. Он получил свое рыцарство по праву: поддавшись гневу и скорби, юноша смог оттащить себя от края, утвердившись в Свете. Именно в тот момент начала выковываться Сила Оби-Вана – сияющая приверженность Светлой стороне, которую ничто не могло поколебать.

– А потом была Чистка, – голос Кеноби наполнился болью. – Я чувствовал, как умирают мои братья и сестры. Все, от мала до велика. Старые, больные, не способные оказать сопротивление. Убили всех, даже младенцев в колыбелях. Я… Я еще держался, но потом… – Кеноби закрыл лицо руками, – потом был Мустафар. Йода приказал мне убить Энакина.

– Что вы сделали? – нежно спросила МассБода, с состраданием смотря на вновь выпрямившегося Оби-Вана.

– Я умолял, – прошептал Кеноби. – Я умолял! Я просил, чтобы меня отправили в Сенат, к Палпатину, но мне было отказано. Я проник на яхту Падме, я слышал, как она просила своего супруга вернуться. Но Энакин… Он просто взбесился. Он всегда был эмоциональным, а Падение окончательно сорвало его контроль. Я надеялся, что Падме, которую он боготворил, его остановит. Заставит задуматься… Этого не произошло. Он ее задушил.

– Жертва, – тяжело выдохнул Пиелл. Дуку поджал губы.

– Это стало последней каплей. Она была беременна. Энакина данный факт не остановил. И я… Джедаи гибли, Сила взбесилась, я… Я отрубил своему ученику ноги и руку. Он упал в лаву. Я знаю, – на лице мальчишки была написана боль, – что это было жестоко. Я знаю, что должен был его добить. Я чувствовал, Сидиус на подлете, но я успел бы в любом случае. Несколько шагов.

– Что вы сделали?

– Я оставил его гореть в лаве, – лицо Кеноби было пустым и равнодушным. – Я должен был добить его, но… Я не чувствовал себя… милосердным.

– Что было дальше?

– Империя поднялась из руин Республики. Под гром аплодисментов. Я успел доставить Падме в медцентр, я просил ее бороться, но… Она умерла.

– Почему?

– Вначале я думал, что это горе и отчаяние от потери мужа. Но Падме была набуанкой, дети – превыше всего. Я понял, что произошло, только годы спустя. Из нее просто высосали жизнь.