Сделай ставку и беги

Увы! Счастливые мгновения недолговечны. О гибели Осинцева Антон узнал из телефонного звонка матери. Скучающая Александра Яковлевна раз в неделю по вечерам звонила сыну и подробно рассказывала о тверских событиях. Одним из громких происшествий февраля 1993 года стало загадочное убийство бывшего майора КГБ, тело которого обнаружили в березовой роще возле Химинститута с тремя ножевыми ранениями.

На другое утро разъяренный Антон ворвался в кабинет президента, проводившего совещание инвестиционщиков, и потребовал оставить их вдвоем.

Листопад, хоть и нахмурился, подтверждающе кивнул. Приглашенные, недоуменно переглядываясь, вышли.

– Ты что творишь?! – Антона потряхивало.

– В чем дело? Говори связно, – потребовал Иван.

– Сам знаешь. Найден труп Осинцева.

– Да? Вроде слышал. Но жалеть не стану.

– Ты когда его в последний раз видел?

Иван неопределенно пожал плечом, догадываясь, что вопрос задан не просто так:

– Видел как-то.

– Не «как-то», а три недели назад! – уличил Антон. – Я встретил его у банка. Или, может, он не к тебе приезжал?

– Шо ты хочешь сказать?

– Не юли, Иван. Сначала ты нанимаешь «крышу» из торопинских братков, затем объявляется Осинцев, понятно, что не на чай, и – вдруг гибнет. С чего бы?!

Листопад уничижительно хмыкнул:

– Я команды убивать не давал. И потом – не я на него наехал. Он, паскуда, в самое больное ударил. Прослышал, что я в Верховный Совет баллотируюсь, и пригрозил огласить.

– Опомнись! – Антон пристукнул кулаком. – Ты все-таки не «браток», а доктор наук. Как же не убоялся-то?

– Кто боится, у того не встает!

Антон безнадежно обхватил голову:

– Куда ж тебя черт несет, Листопад!?

– Да куда и всю Россию! – взбеленился Иван. – Проповедник выискался. Ты погляди, шо вокруг делается. «Киллерское» стрельбище. «Заказанных» сотнями по кладбищам кладут. Дележ идет. Большой дележ. Где средств не выбирают. А он скурвившегося гэбэшника пожалел.

– И его. Но больше – тебя!

– Меня жалеть поздно! Большой драки без крови не бывает. И болото, не замаравшись, не осушишь. Или забыл, для чего всё затеяли? Я, может, один на сотню в этой стране, кто что-то создаёт. А вокруг шакальё зубы на моё точит. Тем более теперь, когда такую системищу отстроил. Которая аж маслом сочится. Такую любому в кайф отхватить. Чуть дашь слабину и – церемониться не станут, – растащут по бревнышку. Только не хило ли им будет на халяву?

– Но убийство! Это ж за гранью.

– Не за твоей гранью! – отрезал Листопад. – Твоё дело грамотно бумажку к бумажке подбирать. А чуть перетрудился, накатил «мартельчику» да в люлю с любимой бабой. А моё – по кромке ходить и ключевые решения принимать, за которые самого грохнуть могут. И ты меня ещё этике учишь? И потом – сказано тебе – «не причастен». Всё понял?

– Понял, – Антон поднялся. Одернул пиджак. – Кровь крови рознь. И на такие игры я не подписывался. Заявление об увольнении кому подать?

Он предостерегающе прищурился, – взгляд Ивана закосил дикостью – предвестницей неконтролируемой вспышки.

Но взгляд потух.

– Ступай в кадры, чистоплюй, – устало произнес Листопад. – Оформят без задержки.

Будто разом потеряв интерес к собеседнику, он подтянул к себе документы и демонстративно погрузился в работу.