Сдается комната с фонтаном

Но самое поразительное, что похожие, которых нимало не смущал мой игривый халатик, одинаково не обращали внимания и на девчонок в бейсболках. Обрадовавшись, я с энтузиазмом бросилась срывать объявления. Пояс развязался, но я, несмотря на очевидные неудобства, ловко лавировала, хлопая полами халата, между чемоданами и шпильками и вежливо бубнила под нос: «Извините… прошу прощения… не заметила… очень надо». Вскоре я доверху наполнила карманы старухиными каракулями. (Вообще – то почерк у нее был очень даже ничего, но сделайте скидку на мою тогдашнюю злобность).

Устала жуть как. Даже дикая мысль возникла у одной из нахалок самокат угнать. Но стоило мне приблизиться к кому – то из них, как козырек опускался еще ниже, а девчонка, приветливо махнув моему старику, улетала прочь. Я так расстроилась, что плюхнулась прямо на тротуар по – турецки и заплакала. Михаил присел рядом на корточки. Странно, но теперь от него отчетливо пахло мятной зубной пастой.

– Притомилась, девонька? – неожиданно с сочувствием спросил он. – Ну, будя, будя реветь – то. Когда это слезы горю помогали?

Он погладил меня по волосам, а я, как изголодавшейся по ласке котенок, которого любили, любили, а потом взяли да выбросили, прижалась к его рукам несчастной своей макушкой.

– Почему я така- а -а-я невезучая? Что со мной не так? Надо Лизке позвонить – вдруг приютит?

– Не, не приютит, – покачал головой старик. – Ее родственники плотно в Питере осели. Погонит она тебя.

Я крякнула.

– А вы – то откуда знаете? – отстранилась от него, постаралась в глаза заглянуть. Но они чего – то совсем потерялись в мешанине бровей и морщин.

– Пойдем лучше кофе пить.

Какой житель современного города не любит пить кофе? Кофе в стаканчике, купленный по дороге в офис, который ты трепетно проносишь сквозь толпу, пробки, пешеходные переходы и метро, делают твое утро похожим на утро миллиона других жителей города (с условием, конечно, что мы говорим о большом городе, где эти миллионы наберутся), не выделяют из массы несущихся стаканчиков с торчащими из них неэкологичными соломинками.

Но именно в этот халатно – нелепый момент мне больше всего хотелось не выделяться. Напротив, мечталось слиться, затеряться, стать, наконец, нормальной.

Затянув потуже пояс (не в переносном смысле, как вы, конечно, догадались), я позволила Михаилу взять себя за руку и потащить за собой.

Переходя через Мойку, я высвободила руку, достала из карманов скомканные объявления и бросила их в речку. Очень неторопливо, с достоинством военных кораблей, поплыли они в сторону Невы. Наверное. Может, по пути они передумают и свернут в какой – нибудь другой канал, чтобы там, окончательно размокнув, расползтись на обрывочные слова и цифры.

Пока мы не оказались возле одной из популярных забегаловок быстрого питания, я не задумывалась, на что именно мы будем покупать кофе. Это же ко – фе. На него всегда есть деньги.

Но только не у Михаила. Он пристально сквозь стекло осмотрел помещение, потом жестом предложил мне подождать снаружи и шустренько проник внутрь.

В какой – то момент я догадалась, что будет дальше. Михаил пригладил одежду и волосы, по – свойски огляделся, опытным взором вычислил парочку посетителей, которые доедали свои завтраки, беспокойно поглядывая на часы, и после нескольких неудачных попыток раздобыл для нас два недопитых стаканчика с кофе.

– Я не буду это! – возмутилась я, когда старик, благополучно миновав презрительно оглядевшую его уборщицу, вышел на улицу и попытался всучить мне заказ.

– Как хочешь, – не особенно расстроился он и расплылся после первого же глотка в счастливой улыбке. – Хорошо жить – ничего не скажешь!

Мы шли в сторону Исаакия по пустынным улочкам, мимо маленьких магазинчиков и кафешек, робко спрятавшихся под крылом солидных Питерских махин. Старик допил свой кофе и уже потянулся к моему, как я внезапно для самой себя вырвала стакан у него из рук.

– Давайте уж!

Кофе, конечно, уже остыл, но я жадно пила под язвительное хихиканье Михаила. Сзади к нам неспешно приближалась поливальная машина. Я хотела отскочить в сторону, но Михаил вдруг с не перестающей поражать ловкостью подтолкнул меня вперед под холодный и не уверена, что сильно полезный, душ.

Я крепко зажмурилась. Глаза я открыла уже в комнате с фонтаном. Была еще поздняя ночь. На лице у меня лежала мокрая футболка. В дверь неистово стучали. Кошачий хвост мелькнул в коридоре.

Я выпрыгнула из постели и помчалась на кухню. В потемках пробежала по знакомому коридору мимо запертых дверей бывших хозяев, притормозила на пороге кухни и осторожно заглянула внутрь.

Между плитой и столом стояла раскладушка. На ней бесформенным ворохом кто – то лежал. Ну, почему же кто – то? Михаил, конечно.

Я вернулась обратно, подкралась к входной двери и прижалась к глазку. На лестничной клетке маячил неизвестный в низко опущенной на лицо кепке и капюшоне.

– Вам кого? – тоненьким, явно не своим голосом, пропищала я.

– Ты дома! Ура! – обрадовалась кепка в капюшоне. – Открой дверь. Это очень важно.