Счастливая Жизнь Филиппа Сэндмена

Проводив ее взглядом, Омид вошел в здание гостиницы и поспешил к себе в номер. Ему хотелось наспех принять душ и юркнуть под одеяло, зная, что сон одолеет его в первые же секунды и ему не придется омрачать сознание пониманием того, что завтра ему с утра снова предстоит общаться со своими странными сотрудниками. Однако какое-то необъяснимое ощущение заставляло его двигаться неспеша, словно обдумывая каждое движение, и очищало мысли от всякой суеты, снова и снова ведя за собой по улицам этого тревожного, но красивого приморского города.

К удивлению Омида, середина рабочей недели прошла без особых эксцессов. Ему даже стало интересно узнать кто чем занимался, и он решил прогуляться по офису. Еще больше он был удивлен, найдя всех сотрудников на своих местах, улыбавшихся и приветливо здоровавшихся с ним. Один из супервайзеров поинтересовался его впечатлением от города, и Омид, используя осевшую в его мозге за ночь информацию, которую ему передала Ки во время прогулки, блеснул своей осведомленностью о его истории, архитектуре и общественной жизни.

То ли в нем теплился положительный заряд, которым его наградила вчерашняя встреча, то ли он просто не хотел давать себе повод лишний раз волноваться, но вплоть до четырех часов пополудни дела, как ему показалось, шли как по маслу. Лишь под занавес среды он пришел к пониманию одной истины: ничего из того, чем были заняты его коллеги и о чем бы он с ними не говорил на протяжении рабочего дня, да и, собственно говоря, ничего из того, что он сам успел сделать по сути дела ни на йоту не сдвинуло с места ни одну из поставленных задач.

«Чем же я тогда весь день занимался? Я, конечно же, даю себе отчет в том, что я все еще живу вчерашним вечером. А они? Получается, что они просто пользуются тем, что я не тревожу их? «Как вам город?», «А посетили ли вы эти бутики на площади?», «Как это, как то?» Лицемеры! Ладно, посмотрим как вы меня будете терпеть, когда я стану жестким и неприветливым.»

Вечером того же дня Омид решил пройтись до той самой высотки в пятнадцати минутах ходьбы от гостиницы. Проходя мимо «Гризли», он бросил взгляд через открытую дверь в надежде увидеть знакомое лицо, но после продолжил прогулку. Минут через десять он подошел к зданию, в котором жила Киара. Он пестрел красками тряпок всевозможных размеров и форм и походил на муравейник, по которому словно ползали люди. Тщетно он пытался найти ради интереса хоть два похожих друг на друга окна, после чего решил посчитать количество этажей. Он насчитал четырнадцать основных этажей по центру здания, хотя по обоим краям их почему-то было тринадцать. В середине же, но не совсем по центру, кто-то, наоборот, пристроил еще один этаж. Плюс ко всему, хозяин пристройки разбил перед своим «пентхаузом» небольшой садик.

— Того гляди и бассейн у него там будет, — буркнул он себе под нос.

— Не, бассейна там нет, протек бы в миг, — прозвучал вдруг слева от него знакомый голос. — Дом и так вон в каком состоянии, сам видишь. Панели не ахти какого качества, пропускают воду, слышно все насквозь. Пошли, покажу.

Ки привычным жестом взяла Омида за руку, словно делала это каждый день в течение долгого времени, и потащила за собой. Прежде, чем они вошли в подъезд, находящийся примерно посередине здания, она успела поведать ему о том, что возвращается с работы, что ей надо успеть забежать в магазин по соседству, купить там кое-что из продуктов и занести их соседке, которая на днях родила очередного ребенка и у которой уже не хватает времени на то, чтобы сделать все это самой, и поинтересовалась, не трудно ли ему будет сопровождать ее в течение всей этой суеты.

— А сколько у нее детей-то? — поинтересовался ее спутник, покорно согласившийся на это испытание выносливости.

— Это четвертый, — широко улыбаясь, ответила Ки, когда они выходили из лифта на одном из верхних этажей. — Вот ведь счастливая! Средств никаких, а детей рожает и растит.

— А по-моему это безрассудно и глупо… — начал было высказывать свою точку зрения Омид, но был резко остановлен Ки.

— Тихо! Она открывает уже…

Щелкнул слабенький замок, и взгляду Омида предстала высокая женщина средних лет с красивым лицом, начавшим покрываться маленькими, но беспощадными морщинками, придававшими ее взгляду некоторую строгость. Непослушная прядь волос, высвободившаяся из аккуратно собранных на затылке кудрей, придавала ей очарование древнегреческой музы, а изящные кисти с просвечивающими через тонкую кожу венами будили в памяти мраморные шедевры итальянских мастеров эпохи Возрождения. Из-за нее выглядывали две детские мордашки, с интересом ожидавшие увидеть кого-то знакомого. Увидев Ки, они запрыгали от радости и затараторили, наперебой рассказывая о своих дневных приключениях, а она умудрялась выслушивать и говорить с каждым из них. И тут сильным диссонансом проскрипел тяжелый голос их матери.

— Ну ладно, ладно, хватит мучать нашу Ки! Успела-таки в магазин забежать! Спасибо тебе большое! Не влетит от менеджеров? Заходи, чего стоишь?