Счастливая Жизнь Филиппа Сэндмена

— Да нет, конечно же нет. Какой нам был смысл сговариваться? — Я'эль и Саад даже развели руками и пожали плечами, словно их хотели поймать на списывании.

— Ну вот я и говорю, что все наши истории оказались тяжелыми, без хэппи-эндов, темными. Опять мы должны были пройти через что-то печальное, что-то грустное, невеселое… Неужели нам так и не получится обойтись без боли?

— А ну-ка давайте сначала поднимем наши кружки за хозяина этого места и за всех жителей этого чудесного поселка, — нарочито громче заговорил Филипп, заставив того выглянуть из-за стены и широко улыбнуться. — За тебя, хозяин, и за всех вас! Пусть Мать-Земля всегда одаривает вас своими плодами и не забывает тех, кто заботится о ней!

Хозяин даже склонил голову и приложил руку к груди, услышав такие добрые слова, после извинился и быстро исчез за дверью в соседнюю комнату, а потом сразу вернулся. Следом за ним вошли четыре женщины и мальчик лет десяти, немного стесняющийся, но любопытствующий. Хозяин быстро объяснил им причину такого созыва и они в свою очередь поспешили поблагодарить гостей за теплые слова и пожелали счастья в ответ. Когда они вышли из помещения, хозяин поинтересовался не нужно ли им что-либо и всем ли они довольны. Убедившись в прекрасном расположении духа гостей, он еще раз пожелал приятного аппетита, поправил усы и вышел вслед за женщинами.

— Что сейчас было, Аарон? Что вы все сейчас почувствовали? Говорите первое, что лезет вам в голову, — сказал Филипп своим друзьям.

— Радость, эйфорию, счастливый момент, веселье, любовь, — говорили они.

— Верно, верно, так и есть. А что предшествовало этому?

— Мои слезы, мой плач, тяжелая история профессора и мамы, — пробубнил Аарон вполголоса.

— А до этого была история о Батале, и Я'эль тоже невеселую историю о Посвященной рассказывала, — верно отметил Саад, понимая ход мысли Филиппа.

— Так и есть. Одно следует из другого, не опережая, не нарушая последовательность событий. Можете ли вы представить нас, входящих в этот поселок и в четыре глотки восхваляющих местных жителей, желающих им счастья и воздаяния за их добрые дела?

— Жутковато как-то выглядеть будет, — хмыкнув заметила Я'эль, и, понизив голос, добавила: — Так обычно в фильмах делают маньяки, уже задумавшие свое злодеяние и теперь играющие на нервах жертв, нагоняя на них страх.

— Отличный пример! — похвалил ее Филипп. — А хозяина, поднимающего тост за начавшего рыдать на плече у соседа Аарона представить можете?

В ответ все трое взорвались хохотом.

— Тоже вряд ли, согласен, — улыбался Филипп, осушая свою кружку и наполняя ее вновь. — Образно говоря, легкое следует за тяжелым, доброе — за недобрым, и так далее.

Он поддерживал разговор, наполняя до краев все кружки, попавшие в поле его зрения. Оживление продолжилось переносом очередных ломтей сыров, колбас, салатов и закусок к себе на тарелки.

— Почувствуй ценность наших рассказов и бесед, Аарон, — спокойно начал говорить Филипп в наступившей наконец тишине, нарушаемой только звуками столовых приборов. — Если тебе хочется серьезно поговорить об общечеловеческих проблемах и, насколько это только предоставится возможным, попытаться докопаться до сути всех этих невзгод, трудностей и сюрпризов судьбы, то, я тебя уверяю, ответы на все свои вопросы ты найдешь скорее на темной, печальной стороне нашей жизни, а не на светлой. Именно там находится ключ к Счастью, именно там скрывается Надежда, именно там живет Любовь, и только там мы в состоянии найти настоящую Силу.

Мы послушали три увлекательных рассказа, таких разных, но в чем-то они сходятся, и если мы выделим это «что-то общее», мы сможем использовать это в своей дальнейшей работе. Ведь все работает, все трогает наши души, какой бы ни оказалась история там есть что-то, что одинаково нас затрагивает, не оставляет равнодушными.

Давайте-ка быстренько вспомним все три истории. Первая — выдумка, прекрасная работа богатого воображения: героиня имеет уникальную способность, которую она может использовать ограниченное число раз, и ей нужно понять, как правильно ее использовать. Вторая история скорее всего основана на народных преданиях, на устных рассказах о судьбах неких собирательных образов: воин, которым движут благородные цели, становится жестокой машиной убийства. И третья история — история реальных людей, живущих среди нас: заслуженный профессор и опытный педагог, столкнувшийся с жестоким устройством современного общества, и женщина, волей судьбы ставшая заложницей собственной нерешительности.

Заметив как Я'эль, сдвинув брови, в упор глядит на Саада, словно принуждая его к какому-то действию, Филипп поспешил добавить:

— Прости пожалуйста, Аарон, если что-то вдруг прозвучало некорректно.

— Нет-нет, все в порядке.