Счастье — это теплый звездолет

Дрожа от волнения, Джекко выключил компьютер, ухватился за румпель и за шкот. Здесь в линии рифов вроде бы был просвет. Джекко развернул суденышко к берегу. Волна сперва несла его, потом схлынула. Сзади накатила другая, перевернула кораблик, выбросила Джекко в море. Плавать он умел, так что вынырнул и, отплевываясь, погреб к берегу. Скоро он уже выбрался на белый песок: невысокий, крепкий молодой человек, загорелый, голубоглазый и белокурый.

Теперь Джекко видел, что незнакомец на берегу — темнокожая девушка в странной шляпе из сетки. Девушка была завернута в оранжевый шелк и держала в руке толстые перчатки. Она нерешительно двинулась к Джекко, за ней нервно шли три лунопса. Когда она подошла, Джекко выливал воду из карманов.

— Твоя… лодка, — сказала девушка на языке того времени. Голос у нее был тихий и неуверенный.

Оба повернулись к тому месту у рифа, где качалось полузатопленное суденышко.

— Я его выключил. Компьютер, — У Джекко тоже слова выходили с трудом. Они оба отвыкли говорить.

— Она подойдет к берегу там. — Девушка указала пальцем, с внимательной опаской разглядывая Джекко. Она была гораздо меньше его. — Почему ты повернул? Ты разве не к Реке?

— Нет. — Он кашлянул. — Вообще-то, в каком-то смысле да. Отец просил с ними попрощаться. Они отбыли, пока я путешествовал.

— Ты… не готов?

— Да, я не… — Он не договорил. — А ты тут одна?

— Да. И я тоже не ухожу.

Они смущенно стояли на морском ветру. Лунопсы, выстроившись в цепочку, на цыпочках шли к Джекко против ветра, закрыв глаза и принюхиваясь. Разумеется, они были вовсе не с Луны, но выглядели, будто с нее, белые и несуразные.

— Радуются, — сказала девушка. — Что-то новенькое. — Голос ее уже окреп. Помолчав, она добавила: — Если хочешь, можешь у меня немного пожить. Я покажу, где это, но прежде закончу работу.

Джекко вспомнил, что надо сказать «спасибо», и сказал.

Когда они поднимались по вырубленным в скале ступеням, он спросил:

— А какая у тебя работа?

— Ой, всякая. Сейчас вот пчелы.

— Пчелы! — изумился он. — Которые дают… как его… мед? Я думал, их уже больше нет.

— У меня есть много всего старинного. — Девушка то и дело внимательно на него косилась. — Ты вполне здоров?

— Да, а как же иначе? Насколько знаю, я — альфа. Все мы альфы.

— Были альфы, — поправила она. — А вот и мои ульи.

Они подошли к высокой стене и остановились у пяти крохотных плетеных домиков. Какое-то насекомое, жужжа, пролетело перед самыми глазами Джекко. Тот глянул на перистые кусты, с которых оно снялось, и увидел, что они кишат такими же, золотистыми и гудящими. Вспомнив, что они жалят, он попятился.

— Тебе лучше обойти с другой стороны, — сказала девушка, указывая рукой. — Вдруг им чужой не понравится.

Она опустила сетку на лицо, а когда Джекко уже собрался идти, добавила:

— Я подумала, ты можешь меня оплодотворить.

Он повернулся, не совсем понимая, как себя вести (пчелы мешали думать):

— Но ведь это же вроде ужасно сложно.

— Вряд ли. У меня есть таблетки.

Она натянула рукавицы.

— Да, таблетки. Знаю. — Он нахмурился. — Но ведь придется здесь задержаться, в смысле, одного раза не…

— Знаю. Сейчас я должна заняться пчелами. Поговорить можно позже.

— Конечно.

Джекко собрался идти и тут же снова повернулся:

— Глянь! — Он не знал, как ее зовут. — Эй, ты! Глянь!

— Что?

Девушка была маленькая и несуразная: желто-оранжевая, с большими руками и огромной головой под сеткой.

— Что? — повторила она.

— Я его почувствовал. Вот прямо сейчас. Желание. Ты разве не видишь?

Они оба уставились на его мокрые шорты.

— Кажется, нет, — сказал он наконец. — Но я почувствовал, честное слово. Сексуальное желание.

Девушка отбросила с лица сетку и нахмурилась:

— Оно же останется? Или вернется? Тут не очень хорошее место. В смысле, я про пчел. И без таблетки бесполезно.

— Тоже правда.

Джекко пошел прочь, ступая осторожно из-за напряжения в паху. Как гребень, тугой и плотный. Все тело будто стало другим. Он уже давно не чувствовал такого, с пятнадцати лет уж точно. А многие вообще никогда не чувствуют. Объяснения предлагали разные: что это из-за Реки, или потому, что родители нынешнего поколения пережили Отравленные столетия, или потому, что у альфа-линии доминирует передний мозг. Джекко ощущал тайную архаичную гордость. Может, он — реликт.

Он прошел сквозь прохладную тень под аркой и оказался в зеленом огражденном пространстве за обращенной к морю стеной. Сад, с удивлением подумал Джекко, оглядывая подвязанные плодоносящие кусты, странные деревья с зелеными шарами на верхушке, кривые ряды довольно неэстетичной зелени. Вроде бы помидоры, перец и перистые листья какого-то растения со съедобным корнем. Утилитарные насаждения. Его дядя как-то для развлечения родни тоже устроил возле дома грядки, но не в таком масштабе. Джекко покачал головой.