Сбытчик

Хейз закрыл дверь. Если когда-нибудь он и задумывался над тем, что чувствует буханка хлеба, когда за ней захлопывается печная дверца, то сейчас ощутил это на собственной шкуре. Хейз с трудом пробивался вперед. Жар душил. Он попробовал сделать вдох, но в горло хлынул раскаленный воздух. Неожиданно из горячего плавающего тумана возникла фигура.

— Доннер? — спросил Хейз.

— Здесь варятся только два цыпленка, начальник, — это мы с вами, — ответил Доннер, и Хейз улыбнулся, хотя едва мог вздохнуть.

Доннер и вправду оказался толстяком из толстяков. Он был как город, как страна, да что там страна — континент. Подобно гигантскому шару из белой колышущейся плоти, восседал он на мраморной скамье у стены с полотенцем на бедрах, изнемогая под тяжестью обжигающего пара. И с каждым его вздохом складки жира тряслись и подрагивали.

— Вы коп, что ли? — спросил он Хейза.

— Верно.

— А то вы сказали, что работаете с Уиллисом, да неясно было где. Так вас прислал Уиллис?

— Да.

— Настоящий мужчина Уиллис. Я видел, как он посадил на задницу парня, который весил верных 400 фунтов. Дзюдо. Он специалист по дзюдо. К нему только сунься: толчок — удар — хрясть — хрясть! — и рука в гипсе. Уф, приятель, наша жизнь в опасности. — Доннер довольно хмыкнул. Когда он хмыкал, подобные же звуки издавали и его телеса. Хейза от этого слегка подташнивало. — Так что вы хотите? — спросил Доннер.

— Вы знаете кого-нибудь по прозвищу Леди? — Хейз решил, что лучше сразу перейти к делу, пока пар не отнял у него последние силы.

— Леди, — проговорил Доннер. — Вывеска с претензией. Связана с нелегальным бизнесом?

— Может быть.

— В Сент-Луисе я знавал одну по прозвищу Леди Сорока. Она стучала. У нее это здорово получалось. Вот ее и прозвали Леди Сорока, сплетница, улавливаете?

— Улавливаю, — сказал Хейз.

— Ей было все известно, понимаете, приятель, все! И знаете, как она добывала информацию?

— Догадываюсь.

— Догадаться не трудно. Именно так она ее и добывала. Клянусь богом, она могла расколоть даже Сфинкса. Прямо в пустыне, она бы…

— А сейчас ее в городе нет?

— Нет. Она умерла. Получила информацию от одного парня, но оказалось, что это опасно для здоровья. Профессиональный риск. Бам! И нет Леди Сороки.

— Он убил ее за то, что она настучала на него?

— Во-первых, это, а потом еще одно. Кажется, она наградила его триппером. А парень был чистюлей в бытовом, так сказать, плане. Бам! И нет Леди Сороки. — Доннер на секунду задумался. — Если разобраться, не очень-то она была похожа на леди, а?

— Пожалуй, не очень. А как насчет нашей Леди?

— Вы что-нибудь знаете о ней?

— Сегодня вечером ее собираются убить.

— Да-а? Кто?

— Это мы и пытаемся выяснить.

— М-мм. Крепкий орешек, а?

— Да. Послушайте, может, мы выйдем и поговорим в коридоре?

— В чем дело? Вам холодно? Я могу попросить, чтобы прибавили…

— Нет-нет, — поспешно отказался Хейз.

— Значит, Леди, — задумчиво произнес Доннер. — Леди.

— Да.

Казалось, жар набирает силу. Будто, чем дольше Доннер сидит и думает, тем пуще раскаляется пар. Словно с каждой секундой в парилке нагнетается еще более нестерпимая духота. Хейз хватал ртом воздух, пытаясь восстановить дыхание. Ему хотелось снять полотенце, хотелось сбросить кожу и повесить ее на вешалку. Ему хотелось выпить стакан ледяной воды. Стакан холодной воды. Хотя бы теплой воды. Он не отказался бы даже от горячей воды: и та наверняка прохладней этого воздуха. Доннер думал, а он сидел, и из каждой его поры струился пот. Бежали секунды. Пот чертил дорожки по его лицу, струился по широким плечам, стекал по позвоночнику.

— В старом клубе «Белое и Черное» была цветная танцовщица, — сказал наконец Доннер.

— Она сейчас здесь?

— Нет, в Майами. Большая мастерица по части стриптиза. Ее называли Леди. Она тут была нарасхват. Но сейчас она в Майами.

— А кто здесь?

— Стараюсь припомнить.

— Нельзя ли побыстрей?

— Думаю, думаю, — сказал Доннер. — Была еще одна Леди, торговка наркотиками. Но, по-моему, она перебралась в Нью-Йорк. Сейчас там можно хорошо заработать на наркотиках. Да, она в Нью-Йорке.

— Так кто же здесь? — раздраженно спросил Хейз, вытирая потной рукой взмокшее лицо.

— Ха, знаю.

— Кто?

— Леди. Новая проститутка на Улице Шлюх. Слыхали?

— Краем уха.

— Она работает у мамы Иды. Ее заведение знаете?

— Нет.

— Ваши ребята в участке знают. Проверьте ее. Леди. У мамы Иды.

— Вы знаете ее?

— Леди? Только по работе.

— По чьей работе? Ее или вашей?

— По моей. Недели две назад она дала мне кое-какую информацию. Господи, как это я сразу о ней не вспомнил? Правда, я никогда не зову ее Леди. Это ей нужно для работы. Ее настоящее имя Марсия. Девочка — первый класс.

— Расскажите о ней.

— Рассказывать-то особенно нечего. Вам нужно все как есть или ее легенда? Короче, рассказывать про Марсию или про Леди?

— И то и другое.

— Ладно. Вот что рассказывает мама Ида. Эта история сделала ей состояние, можете мне поверить. Каждый, кто попадет на Улицу, ищет заведение мамы Иды, а попав туда, хочет иметь дело только с Леди.

— Почему?