Сбежавшая королева

Вместо этого я закрыл глаза и сосредоточился на звуках леса и запахе Софии. Я различил в воздухе аромат ее духов, пусть и слабый. Этот запах снился мне каждую ночь на протяжении семи лет. Я никогда его не забуду. Осознание того, что она не изменила его, принесло мне облегчение. Я сделал глубокий вдох, втягивая ее запах в свои легкие, и прислушался.

Слева послышался легкий шорох – что-то маленькое и безразличное к человеческому присутствию. Какое-то животное. В другом направлении раздался более медленный, осторожный звук, словно кто-то изо всех сил старался, чтобы его не услышали.

Я сделал выпад вправо, заставив Софию вскрикнуть. Мое тело врезалось в ее как раз в тот момент, когда она попыталась встать, и мы оба рухнули на усеянную сосновыми иголками землю.

— Попалась, маленькая ласточка, – выдохнул я ей в висок, переворачивая ее извивающееся тело на спину.

Она выгнулась, когда я схватил ее руки и поднял их над головой. Оседлав ее бедра, я впервые за многие годы почувствовал себя живым. Может, все дело в погоне, а, может, только в ней, но моя кровь бурлила в жилах, и это странное чувство нереальности пропало. Все снова стало реальным, стоило мне только прикоснуться к женщине, прижатой подо мной.

Как и всегда, когда дело касалось Софии, она была и ядом, и лекарством.

— Нико, – выдохнула она, когда одна моя рука опустилась на ее шею, так красиво обрамленную новой стрижкой.

Я обхватил её горло ладонью и крепко сжал, немного ограничивая дыхание, так что ее глаза расширились. Она не отвела взгляд, даже когда я отпустил ее руки ровно настолько, чтобы достать из кармана галстук.

Я связал ей запястья прежде, чем она успела осознать мое намерение.

— К чему всё это? Если ты хочешь причинить мне боль, просто сделай это, а не играй в свои игры.

— Если бы ты знала, что я чувствую, ты бы так не говорила, – предупредил я ее.

София тяжело сглотнула. Она не боролась со мной. Почему она не боролась?

— Я итак сдерживаюсь, – пробормотал я. Головокружительная карусель веселья внутри меня с визгом остановилась, когда она заговорила.

— Тогда прекрати. Не сдерживайся.

Ее тихий шепот проник мне под кожу. Тишина внутри меня была оглушительной. Она удивила меня. Я и подумать не мог, что такое возможно, учитывая, в каком состоянии находилась моя голова в эти дни, но Софии это удалось.

— Делай, что хочешь. Я не буду сопротивляться.

Я посмотрел на нее вниз, на мою идеальную, драгоценную маленькую ласточку. Ей следовало бояться и чувствовать себя побежденной. Но нет. Даже лежа на лесной подстилке, в измятом платье, с растрепанными волосами, со связанными над головой руками, она не боялась.

София встретила мой взгляд с непоколебимой силой.

— Делай худшее, на что способен. Как и всегда. Я выдержу. – Она облизала губы, и это движение почти уничтожило меня. — В конце концов, я это заслужила.

Я горько усмехнулся, потянувшись за ее ножом, который она небрежно уронила рядом с собой на землю.

— Если ты думаешь, что этот намек на самоанализ поможет тебе получить пощаду… – начал я.

— Я так не думаю. Я не хочу пощады от тебя. Мы всегда были честны друг с другом, не так ли? Я нарушила это правило. Накажи меня.

Она удерживала мой взгляд, ничуть не испугавшись угроз. Внутри меня по-прежнему царила тишина. Впервые за семь лет хаос утих. Из-за нее.

— Ты пожалеешь, что попросила об этом, королева бала. Я не тот мужчина, которого ты знала.

— Я уже о многом жалею, просто добавлю это в список. – Она выгнула спину так, что ее сиськи грозили выскочить из атласного выреза платья.

Я опустил руку на ее декольте, скользнув по ложбинке. У нее все еще была самая идеальная грудь.

Мои руки переместились к ее ребрам, и я одним быстрым движением стянул с нее лифчик. София снова выгнулась дугой, когда мои руки коснулись ее груди.

Я нежно ущипнул ее за соски, и она издала тихий стон.

— Ни звука.

Мое предупреждение прозвучало как удар хлыста. Ее глаза встретились с моими.

— Ни звука, или я заткну тебе рот. – Я не мог вынести ее сладких стонов удовольствия.

Я знал, что мой контроль в лучшем случае висел на волоске. Целых семь лет я не чувствовал ничего, кроме своей руки и воспоминаний об этой женщине. Минет на днях только еще больше ослабил мой самоконтроль, который и без того был уже порядком расшатан. Еще одна провокация, и он разлетелся бы вдребезги.

Я поднес нож к краю платья, и ее глаза расширились. Лунный свет упал на лезвие, когда я полоснул им. Тонкий материал разошелся под острым лезвием. Она не шевелилась, пока я разрезал верхнюю часть ее платья, едва осмеливаясь дышать. Затем я спустил ленту до талии. Я и не подозревал, что эта чертова штука все еще у нее. Никогда не забуду, когда впервые увидел ее на Софии. Казалось, что все это произошло в другой жизни.