Савва Сторожевский

«Дело мниха (монаха. — К. К.) блюденье ума от худых мыслей, молитва и пенье, которое есть дело ангельское, пища души, просвещение ума… А молитву творить надобно с умом и от сердца и понимать силу слов… Взирай на будущее, утверждайся чтением книг, трудись в послушании и рукоделии. Принимая пищу для тела, корми и душу Божественными словами. Ум всегда имей горе. Не навыкай ходить из кельи своей в другую, разве только для духовной потребности, на молитву или какую службу. Все делай с благословением старца. Себе не живи по плотскому своему хотению, но живи Богу, заботясь о жизни вечной. Да будет для тебя гробом твоя келья… Когда увидишь игумена, поклонись ему до земли и проси у него благословения… Одежда тебе — простая свита из самодельного сукна, а пояс простой кожаный, которым опоясывайся не выше чресл. Походка твоя пусть будет ни сурова, ни ленива, а руки имей во время хождения согбенными при персях. С мирскими не говори, особенно с юными, не садись и не стой с ними. Где случатся игры, кощунства, смехи, беги оттуда. Своими руками не прижимайся к брату, и не обнимайся с ним, и к себе не позволяй никому прикасаться, и не допускай никого смотреть на лицо твое, но уклонись и удались. И сам всячески берегись смотреть на лицо человека молодого и голоусого… Каждый берегись нечистой любви; беги всякого яда смертного, да не войдет в нас смерть дверцами, т. е. пятью чувствами — зрением, обонянием, слухом, осязанием, вкушением; но загради эти дверцы нашего телесного храма страхом Божиим. Весь бди оком, а сну предавайся, только когда почувствуешь великую нужду. Пред отходом ко сну много молись, почитай книги, займись рукоделием… Когда ляжешь спать, будь препоясан в свите, имей клобучок на голове, а руки сложи на персях и отнюдь не простирай их под свиту во избежание страсти пагубной… Берегись злой пагубы — ручного блуда… блюдись даже мысли скверной… А всегда, и вставая, и ложась, и за трапезою, и ходя, и сидя, произноси молитву: «Молитвами святых отец наших, Господи Иисусе, Боже наш, помилуй нас, аминь». Если монах молится только во времена молитвенные, то он отнюдь не молится, а надобно молиться на всякий час. Хотя и кратка эта молитва, но она приносит великую пользу молящемуся с верою…»

Когда отрок Варфоломей (будущий Сергий Радонежский) решил оставить родительский дом и найти себе пустынное место для проживания, то вместе с братом Стефаном он построил первоначально из дерева всего лишь маленький домик, именуемый кельей, с таким же миниатюрным храмом неподалеку — во имя Троицы, «чтобы постоянным взиранием на него побеждать страх перед ненавистной раздельностью мира». Вокруг стоял вековой лес. Вот так и начинались обычно монастыри на Руси. Варфоломей еще даже не был монахом, он принял постриг позднее от игумена Митрофана и только тогда получил имя Сергия (это произошло в день памяти мучеников Сергия и Вакха).

Тогда будущему настоятелю большого монастыря едва стукнуло 23 года. Прошли один за другим 1330-е, 1340-е. Брат оставил его, уехав в Москву. Можно представить себе, сколь непроста и даже опасна была жизнь в одиночестве, в лесу, в окружении диких зверей, в годы, когда битвы, моры и пожары просто сметали большую часть окружающего населения. Выживание становилось настоящей наукой, в том числе и духовной.

Однако в жизни все так и происходит. Если слух пошел — то его уже никак не остановишь. Окрестные жители прознали о поселившемся в лесу подвижнике. Сюда стали изредка приходить люди, знакомиться, разговаривать. Некоторые решили селиться неподалеку. Стали строить такие же кельи из дерева. Так поселение разрасталось.

В итоге получился новый монастырь, в котором братия уговорила Сергия принять настоятельство над ними. Он был рукоположен в священники, и епископ Афанасий из Переяславля назначил его игуменом. То были уже 1353–1354 годы.

В монастыре Сергия было принято решение, что иноков будет только двенадцать (видимо, по числу апостолов). И включить в число братии кого-то нового можно было только при условии, что один из двенадцати выбудет по той или иной причине.

Мог ли в это время появиться или попасть в монастырь к Сергию новый инок Савва? Ведь в поздних житиях его утверждается, как мы уже говорили, что он был одним из «первых» его учеников. Ответ может быть пока только неопределенным: и да, и нет. Ведь он не значится в известных списках тех самых двенадцати первых постриженников, изначальных учеников и будущих продолжателей дела Сергия.

Но мы попробуем сузить рамки датировок.

Первое время жизнь монастыря была устроена по очень строгому уставу. Сергий постановил, что получать все необходимое для существования монахи могли только в результате своего собственного труда (в первую очередь — физического). Не возбранялось также приятие добровольно принесенных кем-то даяний. Однако прошение милостыни в любой форме пресекалось на корню.