Савва Морозов

Личностные качества генерал-губернатора — как положительные, так и отрицательные — были столь яркими, что резко выделяли его из серой массы чиновничества. С одной стороны, это был человек талантливый, энергичный, трудолюбивый. С другой — «при всей своей… редкой энергии, огромной инициативе и индивидуальности, Баранов был неудачником. Его выдвигали исключительные обстоятельства: война, смутное время, холерная эпидемия. Напротив, мирная, повседневная обстановка его угнетала и неизменно осаживала после каждого подъема, вызванного особыми случаями» — так отзывались о нем современники. Тем не менее и в повседневной обстановке он со рвением исполнял должностные обязанности. Вступив на пост генерал-губернатора, Баранов объявил нижегородцам, что будет вести приемы по экстренным делам в любое время дня и ночи. Каждый в случае надобности имел право явиться к нему во всякое время и даже обратиться к нему по телефону, возле которого круглые сутки дежурил один из чиновников. Факт удивительный для бюрократической России того времени! С девяти утра его приемная была полна народу. «Высокий чиновник все вопросы решал сразу… Обход ярмарки он производил лично и не менее двух раз в сутки… Старался прийти неожиданно, вдруг, чтобы застать людей врасплох». Он не только сам был энергичен, но умел передавать свою энергию окружающим, в том числе своим непосредственным подчиненным.

Писатель, публицист Владимир Галактионович Короленко характеризовал H. М. Баранова следующим образом: «Игрок по натуре, он основал свою карьеру на быстрых, озадачивающих проявлениях «энергии», часто рискованно выходящих за пределы бюрократической рутины, всегда ярких и почти всегда двусмысленных». [238]Баранова знали как «маленького местного самодержца», «взбалмошного губернатора». В то же время ему были присущи удивительное правдолюбие и уважение к печати. «В бытность Баранова губернатором, во время холерной эпидемии… ему пресса лучше всего помогала бороться со всевозможными вздорными слухами, смущавшими народ. Он настоял на том, чтобы газеты печатали точные, верные сведения о ходе эпидемии в такое время, когда в других городах эти цифры скрывались. Баранов сам верил и других умел убедить в том, что правда спасает, а ложь и обман всегда только губят».

Иногда хороший анекдот лучше характеризует человека, чем многотомные рассуждения исследователей. «В анекдоте часто открывается искрящаяся огнями гениальность человеческой души». [239]Николай Михайлович Баранов являлся центральным персонажем многих анекдотических историй. Особенно упорно по Нижнему Новгороду ходил рассказ об иностранце, который после кутежа с певицами обнаружил, что его обокрали. «Он пожаловался в полицию. Баранов приказал явиться всему хору и спросил, как было дело. Певицы всё отрицали. Тогда Баранов приказал сечь всех подряд, начиная с хозяйки. Когда дошло до третьей певицы, она заголосила: «Хозяйка с Манькой деньги спрятали, а я за всех отвечай?!» К радости иностранца, кошелек с семью тысячами ему вернули. Однако Баранов приказал тут же высечь и его, «дабы гулял, а головы не терял».

Высмеивая отдельные поступки «героя «Весты», его в то же время уважали и даже побаивались. Он являлся, пожалуй, самым популярным нижегородским губернатором. «В Нижнем Новгороде Баранова недаром звали орлом. Говорили, что он действует «вне закона», но слушали и исполняли его приказания, потому что знали, что Баранов всегда брал на себя ответственность и умел защитить своих подчиненных». Так, во время холеры 1892 года, спасая всероссийскую ярмарку не только от эпидемии, но и от связанной с ней паники, Баранов не останавливался ни перед чем. «Когда появились первые признаки зловещих холерных бунтов, Баранов отдает краткий приказ: «Зачинщиков повешу на глазах у всех и на месте». И бунты прекращаются, ибо все знают, что у Баранова дело не разойдется со словом». Не брезговал Баранов и телесными наказаниями. Оправдывая крайние меры, Николай Михайлович писал: «За семь лет моего управления ярмаркой не возникло ни одного пожара, не произошло ни одного убийства, ни даже грабежа». [240]