Савитри

В мистическом законе божьего произволения

330. Та Мудрость, что готовит будущие завершения свои,

Всё запланировала так, чтобы начать свою неспешную игру.

Игра при сумеречном свете в прятки,

Борьба любви и ненависти, страха и надежды,

Поиск с повязкой на глазах и схватка, и неловкое объятие

335. Полуслепой Природы и спрятанной Души

Возобновляют в детской комнате ума тяжелую и трудную

Игру двух этих самопорожденных близнецов.

В конце концов, Энергия борьбы становится способной всплыть

И проявить Существование, немое прежде, в гораздо более широких сферах;

340. Там эти Двое смогут говорить и видеть, и, встретившись

Лицом к лицу в сознании бо́льшем и ярком свете,

Обняться и поспорить, и познать друг друга,

Теперь вплотную созерцая лицо партнера.

Даже в аморфном круговороте этом смог Ашвапати ощутить

345. Реакцию Материи на робкое начальное движение души.

В Природе видел он могучий скрытый Дух,

Едва заметное рождение огромной Силы наблюдал,

Отыскивал загадку нерешительного шага Божества

И слушал ритмы робкие великой нерождённой Музы13.

350. Потом пришло дыхание горячее от пробуждающейся Жизни,

И из туманной бездны сущего возникли

Образования странные от ощущенья размышляющего,

Полуприснившиеся, полуреальные и существования.

Возникла жизнь, которая там не имела никакой надежды выжить:

355. На свет явились существа, которые потом исчезли без следа,

И некие события, что были частью драмы неопределенной формы,

И действия, что направлялись волею творения слепого.

Стремящаяся к жизни Сила нашла свой путь создания формы

И построения узоров радости, любви и горя,

360. И образов, которые определяют тональность Жизни.

Комар в своём стремлении к блаженству бил крыльями и ползал,

И наслаждался трепетом воздушным в лучах от солнца,

Восторги же дракона и страдания питона

Лежали в слякоти болота, касаясь солнца лишь слегка.

365. Громадные, покрытые броней, живые горы сотрясали землю,

Гигантские могучие творения с мозгами лилипутскими

И племена пигмеев навязывали жизни своё ничтожное течение.

Моделью человечества, которое берет своё начало от пигмеев,

Природа претворила в жизнь свой экстремальный опыт

370. И главный замысел каприза своего,

Блистательный итог её подъема, сознательного лишь наполовину,

По небольшим ступеням меж паденьями и взлетами,

От бесконечно малых форм к гигантским,

К тончайшему балансу тела и души,

375. К порядку разумной малости.

Вблизи от Ашвапати в биеньях Времени

Возникло царство животной сущности,

Где действие есть всё, а разум наполовину лишь проявлен,

Где сердце повинуется беззвучной и незримой власти.

380. Здесь Сила, которая работает под действием лучей Неведенья,

Поставила эксперимент животный свой,

Созданиями сознательными наполняя собственную схему мира;

Они были живыми только внешне и отвечали

Только лишь поверхностным явлениям и только на запросы

385. Тех потребностей, что управляли этой жизнью.

Тела, которые не ведали своей души, там жили,

Желали и впадали в ярость, радовались и испытывали горе;

И разум, что там был, встречал материальный мир

Как чужака или врага у двери своего пристанища:

390. Мышление это формировалось ударами по чувствам

И не пленялось духом в образе,

И не вникало в сердце того, что видело,

И не искало силу, которая стояла за действием любым,

Не изучало скрытых мотивов в сущем мире,

395. И не старалось постигнуть смысл такого мира.

Там были существа, которые носили человеческую форму;

Их жизнь была поглощена страстями окружения,

Они не знали, кто они такие и зачем живут здесь:

Довольные, что дышат, ощущают, чувствуют и что-то делают -

400. Для них жизнь не имела цели, кроме сохраненья радостей Природы

И побуждений, и восторга от внешних проявлений мира;

Отождествившись с внешней оболочкой духа,

Они трудились ради желаний тела, не требуя ещё чего-то.

Завуалированный зритель, смотревший из тех глубин,

405. Не вглядывался взором внутренним вовнутрь себя,

Не поворачивался вглубь, чтобы найти творца сюжета этого;

Он видел только эту сцену и драму, идущую на ней.

Там не было давленья чувства глубочайшего,

Зависшего в раздумьях, и бремя раздумий этих никто не нёс:

410. Разум рассматривал Природу глазами невежественными в пору эту,

И обожал её блага, и опасался её чудовищных ударов.

Он не раздумывал над магией её законов,

Не жаждал найти секрет внутри колодца Истины,

Но вёл журнал скоплений фактов,

415. Нанизывал на нить живую все ощущения:

Охотился, спасался бегством, разнюхивал ветра,

Или лентяйничал при солнечной погоде на теплом воздухе,

Искал контактов увлекательных, но только лишь затем,

Чтобы питать своё поверхностное чувство одним блаженством.

420. Почувствовав дрожь жизни от внешних прикосновений,

Те существа не в силах были ощутить за этим прикосновение души.

Оберегать своё обличье «я» от бед Природы

И наслаждаться, и выживать — об этом только заботились они.

Дней кругозор их ограниченный наполнен был творениями живыми

425. И тем, что может нанести урон или помочь:

Все смыслы мира зависели от сущности их незначительной.

Объятые громадным неизвестным миром,

Чтобы спасти себя от Смерти, поджидающей со всех сторон,

Они в защиту от осады всей вселенной