Сашка

Вечер напитался прохладой. Стало смеркаться. Сумерки обрадовали беглецов, как появившийся союзник, который взял на себя заботу скрывать их. Они внимательно осмотрели грузовые составы. Все неподвижны. На одном пути писклявый паровозик таскал вагоны. Подойдя к очередному составу, друзья взобрались на тормозную площадку и, сутулясь, примостились на откидывающемся сиденье. Сквозняк пресёк старания согреться, тем более, что оба потеряли шапки при падении.

– Не могу, живот схватило! – заохал Скребок. – Посижу под вагоном.

Сашка заволновался, так как прошло много времени, а дружок всё не появлялся. Свистнул паровоз, загремели тарелки вагона.

– Скребок! – заорал Сашка во всё горло, не на шутку встревоженный.

Ещё свисток, вагон рвануло вперёд. «Зарезало…» – испугался Сашка.

– Что орёшь? Ещё услышат… – послышался весёлый голос Скребка, влезшего на площадку. – Что было делать? – припёрло.

Друзья расхохотались. Веселясь, они не прочли название станции, уже оставшейся позади. Поезд ускорил бег; ветер кружился на открытой площадке.

– О-о-о, холодина! – заорал Сашка в ухо другу, пытаясь перекричать стук колёс.

– Пустяки. Я зимой на крыше ездил, – ответил Скребок.

Пролетев немалое расстояние, поезд замедлил ход и остановился. Это и был Калачинск.

– Пропускают пассажирский, – сказал Скребок, имеющий опыт путешественника.

Всё так и было: через полчаса перед ними стал крайний вагон пассажирского поезда. Не теряя ни минуты, замёрзшие до костей, мальчишки проникли в тамбур пассажирского. Сев на пол, они почувствовали себя счастливыми. – Так бы до Москвы, – вслух размечтался Скребок. И тут же: – Но здесь поймают, спокойней на товарняке.

Поезд на станции держали долго. Отогревшись, они задремали. Проснулись от стука двери и голосов. Открыли глаза – рядом два мужика. Скребок вскочил и, как ни в чём не бывало, спросил:

– Не знаете, сколько время?

– Десятый час, – ответил рыжебородый мужик и захохотал, за ним – второй. Рыжебородый, прекратив смех, посмотрел на Сашку. – Настоящий бесёнок! Куда едем?

– В Москву, – выпалил Сашка первое, что пришло в голову.

– Вот что, пострелы, – добродушно улыбаясь, посоветовал рыжий, – выметайтесь, пока легавые не замели.

На нём была коричневая тужурка, закрытая на все пуговицы, а в руке он держал вещмешок, пузатый, как мяч. Видимо, выходили мужики на ближайшей станции. А ближайшая – Омск.

– Мы щас смоемся, – поспешно сказал Скребок, глядя на вещмешок. – Вы бы хлебца нам удружили, три дня крохи во рту не было.

Сашка подёргал друга за хлястик пальто: ему стало неловко за враньё, с каким его друг вымогал еду. Но тот с непревзойдённой естественностью изобразил страданье на чумазой физиономии. Это, видимо, тронуло мужиков. Рыжебородый, развязав вещмешок, вытащил полбуханки хлеба:

– Поделись с маленьким, – сунул хлеб в руки Скребку.

Второй мужик, выйдя за дверь, принёс половину батона и банку с недоеденной кабачковой икрой.

– Спасибо, благодарствуйте, – застонал Скребок, пряча еду за пазуху. – Ну, мы пошли. Сань, открой дверь.

– Ты, Скребок, побирушка, – пожурил Сашка дружка, когда они взобрались на крышу вагона и сели, покачивая свесившимися ногами.

– Жри, и помалкивай! – как отрубил Скребок, протянув другу кусок батона. – Хлеб побережём.

После того, как они с аппетитом перекусили батоном и икрой, Скребок повеселел и, пока поезд мчался, постукивая на стыках, посвистывал и болтал ногами. Но вот вдалеке показались силуэты крупных зданий. Поезд подъезжал к Омску.

– Смотри, легавый! – Скребок показал на красное пятно на краю платформы.

– Вижу… А вон ещё…– подхватил Сашка.

Они спустились на противоположную вокзалу сторону, укрепились на ступеньках и, не дожидаясь остановки состава, спрыгнули на землю. Скребок нырнул под стоящий вагон и махнул Сашке рукой. Но Сашка застыл: перед ним стоял милиционер. А сотрудник уже сжал его локоть. Положение стало безвыходным. Слёзы покатились из глаз беглеца. Он увидел, как Скребок, выглянув из-под вагона, покачал головой. Увидел его и милиционер, и свободной рукою поманил.

– Дяденька, – взмолился Скребок, – отпусти брата!

Но, увидев на лице милиционера злую гримасу и то, с каким напряжением он держит Сашку, он сложил фигу и, покрутив ею, крикнул:

– Легавый! Меня ты не догонишь, мусор!

Сотрудник от злости крепче сжал Сашке руку.

– Мне больно! – запищал Сашка.

Не ослабляя пальцев, сотрудник вытащил свисток и засвистел. Из-за вагона появился другой милиционер. Оглядевшись, он метнулся к Скребку. Но куда там: того как будто ветром сдуло. А Сашку милиционер потащил меж вагонов, расспрашивая на ходу:

– Есть родители? Как фамилия?

– Не скажу! – сквозь зубы прохрипел Сашка.

Милиционер распахнул дверь комнаты и под зад коленом толкнул Сашку. Сашка от удара залетел в угол и забился в нём. За столом сидел, в штатском костюме, мужчина со спокойно-добродушным лицом. Он поднялся, и, неодобрительно глянув на милиционера, бросил:

– Что делаешь? Перед тобой ребёнок!