Сашка

Среди пассажиров, ожидающих вылет рейсом на Красноярск, прокатился слух, что полярный лётчик Борисов собирается, несмотря на сложную погоду, лететь на Большую землю. Ещё говорили, что такой полёт – это большой риск. Но Ксения, не раздумывая, пошла в контору, чтобы уговорить лётчика Борисова взять семью. После настойчивых уговоров тот дал согласие, но высказался, что не дело рисковать старыми и малыми. Была составлена бумажка, в которой Ксения брала под личную ответственность решение отправляться в рейс. Борисов сунул бумажку в карман, с улыбкой сказав: «Бумага бумагой, но и с себя я ответственность не снимаю».

Погода улучшилась, но свинцовые тучи висели над тундрой. На следующий день братья опять совершили вылазку.

– Смотри, сколько самолётов! – удивился Сашка, оглядывая машины. – Вон поломанный, а вон ещё.

Они подошли к заснеженному остову неисправного самолёта и остановились.

– Давай внутрь влезем, – предложил Сашка.

– А не погонят? – засомневался Вовка.

– Мы же быстро.

Братья подошли ближе к самолёту, снег вокруг был утоптан.

– Не ровно стоит, – отметил Вовка, оглядывая низ крылатой машины.

Тем временем Сашка влез на крыло и, придерживаясь за натянутую проволочную антенну, продвинулся к носовой части машины.

– Иди сюда, – позвал он Вовку.

Через минуту Вовка стоял рядом. Открыть кабину усилием четырёх рук оказалось легко. Братья, оглядевшись, юркнули по очереди в кабину.

– Чего только нет! – вырвалось у Сашки.

Они стали тянуть на себя рычаги. Сквозь лобовое стекло хорошо проглядывался аэродром, это успокоило братьев. Ощупывая вокруг себя, Вовка нашёл начатую пачку папирос. Смачно вдыхая дымок хорошего табака, они вертели головы в окошке кабины. Вдруг послышался шум мотора трактора. Братья притихли.

– Кто там! – раздался грубый голос.

– Вылазим… – шепнул Вовка.

Сашка увидел трёх лётчиков в меховых тужурках. Двое низкого роста, а третий, высокий, а ещё он на поводке держал овчарку. Вовка начал выталкивать брата, головы их высунулись из кабины. Увидев ребятишек, лётчики засмеялись.

– И что с вами делать? – спросил высокий дядя.

– Дяденьки, отпустите, мы больше не будем! – Сашка вознамеривался пустить слезу.

Лётчики, насмеявшись, полезли руками в карманы, спрашивая друг у друга, не отыщется ли у кого ножик, чтобы отрезать мальчишкам уши. Сашка посматривал на Вовку, тот – на Сашку. К самолёту подполз трактор, и лётчики, забыв о братьях, занялись делом: стали разматывать трос и цеплять самолёт к трактору. Низенький лётчик, в меховой одежде похожий на шарик, подкатился к ребятам, мигнул глазом и, расплывшись в широкой улыбке, сказал:

– Чего стоите? Брысь, пока уши целы!

Сашка покосился на собаку.

– Не бойтесь: она малых не кусает.

Братья припустились бежать. На краю аэродрома они остановились, и долго не могли отдышаться.

– Счастливо отделались, – заговорил Вовка.

Они подошли к хвосту ещё одного сломанного самолёта, наклонившегося набок. Сашка увидел сзади хвоста металлическую пружину, и потянул за неё. Она подалась, часть хвоста ткнулась в сугроб.

– Что наделал! – крикнул Вовка. – За это уши точно отрежут!

32

Самолёт ИЛ-12 лётчика Борисова готов был к старту. Уже занесли в самолёт груз, и девять пассажиров, считая семью Рязанцевых, сидели на местах. Перед вылетом лётчик Борисов обратился к пассажирам:

– Товарищи, соблюдайте спокойствие. Когда начнутся воздушные ямы, не пугайтесь.

Взревели моторы; самолёт затрясло, он стал набирать скорость. До взлёта сидеть в самолёте было терпимо, но, когда набрали высоту, стало холодно, даже оконца покрылись льдом. Сашке показалось, что ледяной ветер проникает сквозь обшивку самолёта. Открылась дверь кабины пилота, и хрипловатый голос сказал, что начинаются воздушные ямы. Но холод так донял пассажиров, что к предупреждению отнеслись с равнодушием. «Скорее б начались эти ямы, а то я превращаюсь в сосульку», – подумал Сашка. Вдруг самолёт наклонило на бок, и он стал падать, потом его отшвырнуло в сторону, и только потом он выровнялся. Бабка Агафья стала читать молитву. А братьев развеселила качка, при каждом нырке они громко смеялись. Зато мужчине, с выпуклыми, как у рыбы, глазами воздушные ямы не понравились – он сжался в комок, физиономия его побелела, как иней, с неё ни на минуту не сходила гримаса. При очередном наклоне в салоне раздался крик его:

– Прекратите! Я не выдержу! Кто же так ведёт самолёт!

Вены на шее у него вздулись, нижняя челюсть заплясала. На его крик в салон вышел пилот и начал успокаивать бедолагу. Тот ответил что-то, но Сашка не услышал, что: у него заложило уши. И стало подташнивать. Когда тряска закончилась, братья, чтобы согреться и размять ноги, стали ходить по проходу между сиденьями. Мамочкино шипенье заставило их сесть на места. Неожиданно заплакала Анна: она постоянно укутывала дочь, но когда приоткрыла ей личико, то увидела, что оно синее от холода. Ксения, схватив свёрток с малышкой, побежала к двери пилота и постучала. Через минуту лётчик подал ей меховую куртку. В ней девочка согрелась, и в салоне вновь зазвучал её писк.