Саранча

Когда Царьков вернулся в отделение, он обнаружил, что кабинет уже занят: на колченогом стуле, заложив руки за голову и задрав ноги на поумневший от времени стол, сидел давешний московский авторитет.

— Привет, — оскалил тот белые крупные зубы и добавил:

— Как следствие?

— О ком? О тебе?

— Об Игоре.

— А ты у Молодарчука спроси. Он тебя в кабинет водит, а не меня…

В голосе опера на мгновение мелькнуло тщательно скрываемое презрение к начальству.

— А я у тебя спрашиваю.

— Ну какие результаты… Вон, цыганский район проверили, кучу дури изъяли… На выезде из города посты поставили, чтоб без шмона въехать, надо, говорят, сто рублей заплатить…

— Я заплатил триста, — усмехнулся Сазан.

— Так то — четыре джипа… Опять же, на ресторане «Царицынский» табличку повесили: «Извините, нас милиция закрыла на проверку».

— И что же проверяют?

— Проверяют, чей ресторан, Спиридона или Молодарчука. Словом, расследование идет полным ходом…Когда Свиблова убили, и то такого не было.

— Что за Свиблов? — спросил Сазан.

— Завод у нас тут пивоваренный. «Мечта». Он там директором был.

— Мне другую фамилию называли, — сказал Сазан, — Очуев, кажется. Его еще за налоги посадили.

— А они со Свибловым партнеры были, Очуев его и заказал, — ответил Царьков, — как убийцу его доказать было нельзя, вот губернатор его за мошенничество и посадил.

Валерий поднял брови, как будто собираясь спросить что-то, но промолчал.

— Вы отрабатывали версию, что в Игоря стрелял Лесько?

— Да.

— И что?

— Игоря убили двадцать третьего февраля. Не знаю, как у вас, а во внутренних органах этот день празднуют на полную катушку. Праздновали и в «Левобережном». По словам его сослуживцев, Лесько к десяти часам напился до свинячьего визга.

— А если они врут?

— Гаишники тоже врут, которые Лесько домой доволокли?

— Он был за рулем?

— Нет. Он храпел на заднем сиденье автомобиля, за рулем которого сидел его коллега. Коллега плохо помнит поездку, а гаишники утверждают, что авто ездило по шоссе кренделями. Они тормознули машину, но, увидев в ней братьев по оружию, возникать не стали, а развезли голубчиков по домам.

Валерий побарабанил пальцами по подоконнику.

— Лесько сразу появился на празднике?

— Нет. Он ездил по каким-то делам, а в отделение завалился около восьми. С тремя бутылками водки.

— Все уже были под мухой?

— В общем-то да.

— Если ваши менты уже приняли за воротник, не было ничего легче, как прикинуться, что ты напился. Лесько мог таким образом обеспечивать себе алиби.

Царьков пожал плечами.

— А зачем ему алиби? Кто мог подозревать его в убийстве Нетушкина?

Сазан помолчал.

— У меня есть одна наколка, — сказал Сазан, — некто Верховцев.

— Какой Верховцев?

— АОЗТ «Приска-Стройкомплект». Подрядился поставить заводу цистерны с «Уралвагонзавода». Получил вексель на полмиллиона баксов и пропал. Завод цистерн не получил. А сейчас одна подставная контора требует с завода денег по векселю.

— Что за контора?

— Называется «Бенарес».

Царьков и бровью не повел, услышав это название, только сделал себе пометку в тетрадочке.

***

Валерий вернулся в гостиницу часа в три дня. Прислуга аккуратно прибралась в номере, сложив все вещи Мирославы в большой стенной шкаф. Кровать стояла, затянутая розовым одеялом и прибранная, мокрые простыни с кровью исчезли, и вместе с ними исчез и запах Мирославы. На эту-то кровать Валерий и завалился немедленно с ногами, закрыл глаза и некоторое время лежал неподвижно.

Сегодня, после разговора в ресторане, он приобрел на рынке большой веник и заехал в больницу к Мирославе. Ребята Колуна с преувеличенной вежливостью веник забрали и обещались передать, а к девочке не пустили. После этого Валерий подошел к дежурному врачу и попросил осмотреть рану

Врач сказал, что все нормально.

— Можно было бы рентген сделать, — сказал врач, — но рентген у нас не работает.

Валерий внезапно выудил из кармана телефон и набрал мобильный номер Колунова. Колунов известие о стрелке, забитой на завтра, воспринял спокойно.

— Ничего, я тоже подъеду. Разберемся.

Валерий, не поднимая головы с подушки, опустил телефон на тумбочку. Он уже хотел отключить его, когда мобильник сам разразился мелодичным звоном.

— Валерий Игоревич? Это Жечков. Я жду вас через час.

И аппарат так же внезапно отключился, оставив московского гостя в недоумении.

***

Кабинет губернатора Жечкова был так просторен, что, казалось, занимал половину территории области. За спиной губернатора висела карта российского Нечерноземья, и тут же сбоку свисал обвисший, как хрен после соития, трехцветный флаг.

Губернатор сидел за светло-бежевым столом, в котором плавало отражение огромной свисающей с потолка люстры, и при виде Нестеренко он слегка поднялся и показал ему рукой:

— Садитесь.

Валерий сел в одно из кресел, располагавшихся сбоку от Т-образного отростка, пристроенного к губернаторскому столу.

— Я прошу прощения за утренний инцидент, — сказал Жечков, как отрезал. — В отличие от вас, я действительно был другом Игоря.

Выглядел Жечков и в самом деле нехорошо: весь какой-то желтый и с черными полукружьями под глазами. Еще утром он таким желтым не был.

— О чем вы хотели со мной говорить?