Сапфир

Сапфир не унаследовал черты характера отца и матери с чувством юмора, а вырос эмоционально холоден, даже по–своему отчуждён, не позволял ни кому прикасаться к себе, женщин ещё не познал и даже не думал о них. Однажды он любил девочку всей душой и сердцем ещё в нежном возрасте, часто шутил и смеялся, но она своей постоянной ненавистью, завистью и агрессией уничтожила все его добрые чувства к женщинам. Со временем такой постоянной эмоциональной войны между ним и сестрой, сердце Сапфира очерствело, а душа закрылась твёрдой непробиваемой скорлупой, в ней поселилось чувство глубокого одиночества и сильнейшая обида, которую он не понимал, а просто жил с ней сроднившейся как с паразитом. Он не пил человеческую кровь и не любил сам охотиться и убивать животных, не хотел быть вообще вампиром, но от родной сути не избавиться, и ему была необходима кровь. Поэтому молодой граф ел слабо прожаренное мясо с кровью, которое всегда подавалось в замке и пил в изящном бокале свежую сцеженную поварами для хозяев с животных кровь.

Родители очень любили своих детей, несмотря на их вражду и явную неприязнь друг к другу. Лилия – Любовь – дочь Константина была полной противоположностью своего брата, внешне сильно похожая на отца – красивая, взбалмошная, жестокая, кровожадная, очень любила сама охотится, часто приносила животных в замок и, безжалостно сцеживая с них свежую кровь, преподносила её тёпленькую, сладенькую семье. Ещё в детстве до семи лет Лилия узнала, что она только дочь Константина, а матерью её была обычная крестьянка, которая умерла при родах. Сапфир же их общий сын, и она возненавидела его всей душой, пытаясь превзойти во всём, дралась с ним на мечах и ножах, почти не уступая в силе, и очень гордилась своей вампирской сущностью и жестокой, красивой внешностью, грубо выставляя её напоказ. А когда прилетала в замок с охоты и видела во дворе брата, занимающегося домашними делами, спускалась рядом с ним в окровавленном виде, нарочно показывая ему свои жертвы и выставляя клыки, с которых стекала алая кровь тонкими струйками по её острому подбородку. В один из таких же дней Лилия залетела во двор замка и, спустившись неподалёку от брата, который вышел обмыться из стоявшей во дворе бочки с дождевой водой, чтобы поехать в деревню проверить как там дела у крестьян. Она стала медленно подходить к нему, держа в одной руке за хвост мёртвую лису, с которой стекала кровь и оставляла на земле полоску из алых частых капель. Лицо девушки, рот, руки были полностью в крови, глаза горели красным огнём и ненавистью, которую она питала все эти годы к сводному брату. Лилия подошла к нему на расстояние вытянутой руки и, грубо швырнув в него мёртвым животным, с пренебрежением сказала:

– Лови обед, брат!

Сапфир поймал лису и, спокойно без лишних эмоций отложив её в сторону на камень, посмотрел молча на сестру, зная, что она обязательно выкинет сейчас ещё, что ни будь этакое, чтобы зацепить его. Ждать пришлось недолго. Лилия подошла очень близко и кровавым указательным пальчиком провела по лицу Сапфира, на секунду остановившись на его губах, сильнее надавливая на нижнюю и слегка приоткрывая её, невольно любуясь его жемчужной белизны зубами, затем по мускулистой шее и по стальной груди, делая кровавые виражи, обводя каждый сосок брата по отдельности, дошла до накачанного каменными кубиками пресса, здесь её палец остановился, так как дальше было препятствие в виде кожаного пояса, вдетого в замшевые брюки. Она попыталась просунуть его глубже сверху под пряжку пояса, но Сапфир, как обычно молча, убрал её руку и продолжил заниматься своим делом, хотя еле сдерживался, чтобы тут же на неё не набросится и не поцеловать, в надежде на большее, но девушку очередное безразличие брата возмутило до предела, и она визгливо закричала:

– Ты, любимчик родителей, жри свежую кровь прямо из туши этой лисы, а не жди, пока тебе сцедят её кровушку в изящный бокальчик и подадут с белым платочком!

– Не хочу… – буркнул Сапфир и быстро надев рубашку, запрыгнул на статного вороного коня, но Лилия, схватив лису, взлетела и попыталась подсунуть её к лицу брата. Тут уж он не стерпел и, схватив сестру за руки, скрутил и, прислонив спиной к своей груди в распахнутой белоснежной льняной рубашке с короткими рукавами, прошептал брыкающейся фурии на ухо:

– Оставь меня в покое, ешь сама.

– Я ненавижу тебя, отпусти!

– Ты же знаешь, что я намного сильнее. Оставишь меня в покое?

– Нет! Я сильнее! А ты просто имеешь какую–то адскую космическую силу, без неё ты обычный вампир! И как жаль, что больше за тобой не пришли те космические твари, а я так на это надеялась, что тебя заберут или убьют, или вообще сожрут.

– За что же ты так меня ненавидишь?

– За всё!

Сапфир тяжело вздохнул и резко отпустил сестру, она упала на землю около его коня и, приподняв голову, злобно кинув на него взгляд изумрудных глаз, прошипела:

– Когда–нибудь эти космические монстры всё равно убьют тебя!