Сапер

Ну, и понеслось. Все нас поздравляли, от всего сердца желали и дом, и деток побольше, и достатка, и счастья, и, конечно, победы в войне. Я стоял, как и положено жениху, слушал тосты и поздравления, улыбался, целовал молодую, а в голове все крутилась мысль: кто из вас, дорогие мои, доживет до победы? Сколько этих вот мужиков, крепких, рукастых, надежных, ляжет в землю на поле боя, умрут от ран в госпиталях? Сколько этих замечательных и симпатичных женщин погибнет от холода и голода в оккупации, на работах в Германии и по дороге в эвакуацию? А ведь ты, Петя, много чего знаешь, чтобы приблизить эту самую победу! Да, ты не расскажешь, как делать танки и самолеты, не можешь соорудить автомат или бомбу, зато умеешь взрывать. И хорошо ведь это делаешь. Так что ж ты ходишь и хреном груши околачиваешь? Болтаешься как говно в проруби, то туда, то сюда. Действовать надо, вдарить по немцам побольнее!

Наверное, Вера что-то заметила, потому что после очередного тоста сжала мою руку и предложила:

– Давай уже уходить. Ты не против? Нам там комнату выделили…

– Я? Только за.

Мы встали, поблагодарили всех, я попрощался с Полянским, и мы пошли в нашу комнату. Вера накинула крючок, закрывая дверь, а я поплотнее задвинул шторы – светомаскировку только ввели, зажег свечку.

– Боишься мимо кровати пролететь? – улыбнулась она.

– Это мне не страшно, – сказал я, – но кое-что мы все же еще не сделали.

– И что же? – полюбопытствовала моя жена, стягивая гимнастерку через голову. – Я теряюсь в догадках… – И она снова засмеялась, как тогда, когда мы впервые встретились.

– Вот что, – я полез в карман и достал кольца. – Надо поменяться, так вроде?

– Петечка! – только и смогла произнести Вера, не отрывая взгляда от тускло поблескивающих в свете свечи колец. – Никогда у меня такого не было! Какой же ты… – И она меня поцеловала. – Только придется спрятать, кто же на войне с кольцом ходит?

– Но сегодня прятать не обязательно, – сказал я. – Сейчас мы не на войне. Давай руку.

Вера протянула руку, и я надел ей на безымянный палец простое, без всяких прикрас, кольцо. Точно по размеру подошло, не подкачал ювелир, угадал.

Глава 16

Достояв очередь и закончив утренний туалет, я вернулся в комнату и надел форму. Вера опять задремала, на звуки моих сборов только пробормотала что-то невнятное. Надо было чем-то заняться. Удивляло то, что Буряков не пытался нас разбудить и не торопил с Киевом. Пошел его разыскивать. Да и на свадьбе вчера его не было. Это я только сейчас понял.

Особист, как оказалось, тоже спал беспробудным сном. Пришлось его расталкивать. Из приоткрытого окна был слышен топот сапог, рев машин – войска оставляли город. Житомир вот-вот должен оказаться в лапах фашистов.

– Извини, ночью мобилизовали разыскивать немецких наводчиков, – Буряков с трудом продрал глаза, сел в кровати. – Сигналят, суки, фонариками с крыш…

– Поймали кого?

– Да, парочку из местных. Притворились, что по-русски не говорят. Тут же их у стенки шлепнули. Под утро только вернулся, устал как собака…

– Мотоцикл-то вести сможешь?

– Смогу.

– Тогда давай выезжать, времени мало. Сам знаешь, по карте полтораста километров, а ехать целый день будем.

Собрались мы быстро. Пока я искал Бурякова, Вера собрала в кулак силу воли и упаковала наши немудреные пожитки. Как там писал Маршак?

Приехали в город Житомир.
Носильщик пятнадцатый номер
Везет на тележке багаж:
Диван, чемодан, саквояж…

Только у нас ни саквояжа, ни чемодана. У меня, да и у Веры тоже – сидор с парой смен белья и мыльно-рыльными принадлежностями. Позавтракали остатками вчерашнего пиршества, вышли на улицу, даже успели застать, как Павловский выводит свой истребительный батальон на улицу. Студенты, в большинстве одетые в гражданку, редко кто козырял мешковатой, необмятой формой, шли, сбиваясь со строевого шага, на запад.

– Вот, кидают на передовую, – майор пожал мне руку, кивнул Вере. – Немцы прорвались.

– Береги себя, командир! – я тяжело вздохнул. Знаем мы эти «затыкания»… Кинут с винтовками против танков.

Хмурый Павловский только махнул рукой и поспешил за уходящей колонной.

А тут еще и мотоцикл, будто чувствуя наше настроение, заводился очень долго. Фыркнет, обнадежив, и снова заглохнет. Буряков, как он сам признался, на этой машине мог только ездить, чинить не обучен. А водителя или механика во все нарастающей неразберихе вряд ли найдешь. Наконец, трехколесное чудо техники сдалось, но только после того, как мы его покатали трижды с горки. Так что еще с места не сдвинулись, а спина уже мокрая. Так и едем – сначала мотоцикл на нас, а потом мы на нем. Чтобы никому не было обидно.

Из Житомира мы кое-как выехали, а вот на киевской дороге опять уперлись в массу беженцев и военных, движущихся на восток. Понять в этом хаосе хоть что-то было невозможно. Если потеряешься в этой огромной толпе, растянувшейся змеей на многие километры, то нечего пытаться найти попутчиков.