Сапер

– Погоди, Петр Николаевич, сбил со счета, – ответил он, не отрывая взгляд от блокнотика. – Вот еще три курочки, ощипанные, потрошеные и водки шесть бутылок. Извини, только это достать удалось. Я же знаю, на гулянку надо по пол-литре на человека плюс одна. Но чего нет, того нет… – Павловский развел руки в стороны, комично показывая, что ничего не утаил. – А донести и я помогу, мешки есть, загрузим, и все дела. Идти тут недалеко, устать не успеем.

– Сколько я тебе должен за всю эту радость? – спросил я.

– Пусть это будет моим подарком на свадьбу! – заявил Сан Саныч. – Мне деньги девать некуда: я один, семья уехала в эвакуацию. А тут такое дело идет, что сдается мне, долго я не протяну. Не, ты не подумай, – вздернул он вверх подбородок, – никакого пораженчества. Просто я понимаю, что с этими пацанами много не навоюешь, большинство в первом бою полягут. Ну и я рядом с ними. А пока живем! Пойдем-ка, Петр Николаич, вмажем за твою молодую семью! Ты ж меня пригласишь? – спросил он и, дождавшись кивка, продолжил: – Не, ну придумал ты: все рушится, а тут свадьба! Молодец! Уважаю! – Он подошел ко мне и порывисто обнял. – Молодец! – повторил майор.

По дороге в общежитие Павловский травил анекдоты, рассказывал смешные истории про своих студентов, будто несколько минут назад не собирался лечь в землю в первом же бою. Вот это человек! Кремень! Он и меня заразил своей жизнерадостностью. На душе стало легко и радостно. И приближающаяся встреча с Верой душу грела, как без этого? Будто не видел ее уже неизвестно сколько – и вот дождался.

Перед входом мы столкнулись со старшиной в потрепанной гимнастерке. Он принюхался и спросил:

– Братцы, а куда это вы столько еды тащите? Тут же на роту хватит.

– Не знаем насчет роты, а на свадьбу должно хватить, – ответил я.

– У нас тут свадьба? – уточнил старшина, остановившись в дверном проеме. – Так что ж вы молчали? Надо срочно собирать всех! – И, повернув голову назад, закричал: – Галя! А ну быстро иди сюда! Тут у людей свадьба!

И все закрутилось, так что я сразу потерял контроль над ситуацией. Прибежала Галя, полная хохлушка лет тридцати пяти, еще какие-то женщины, устроившие такой гам, что понять что бы то ни было не получилось бы ни у кого. У нас забрали мешки, в столовой общаги составили столы, расставлялись тарелки. Я стоял и смотрел на это буйство с глуповатой улыбкой. Павловский рядом со мной тоже только наблюдал за происходящим, удивляясь скорости, с которой совершенно посторонние люди устраивали праздник.

Наконец-то появилась принарядившаяся Вера, улыбнулась и спросила:

– Петя, это ты все устроил?

На голове невесты был заколот белый кружевной платок. Откуда только взяла? Фата, не фата, а что-то праздничное во всем этом точно было.

– Нет, Верочка, я к этому не имею никакого отношения, как-то оно само, – совершенно честно ответил я, любуясь рыжей.

Не прошло, наверное, и часа, а застолье уже собрали. Никого не волновали разномастные тарелки, котелки, чугунки и кастрюльки, выставленные на газеты. Людям хотелось праздника, и мы его им дали. Мне кажется, они бы с таким же восторгом отмечали чей-нибудь день рождения или еще что-то. Но мы им были благодарны – они так искренне за нас радовались.

Из присутствующих мы знали только Полянского. С ним мы просидели в комнатке, которую нам выделили, выглядывая время от времени в окно. Вера порывалась помочь, но местные женщины отогнали ее, заявив, что невесте про другое думать надо. Невесте осталось только прихорашиваться. Ей удалось взять с собой совсем немного вещей, так что за свадебным столом мы сидели в военной форме. Впрочем, почти все мужчины тоже в гимнастерках.

Первый тост произнес тот самый старшина, с подачи которого все и случилось. Звали его Степанычем, а на вопрос про имя он только отмахнулся.

– Вот сегодня нежданно-негаданно приключилась у нас свадьба, – начал он свою речь. – Петро и Вера – люди у нас новые, говорят, что завтра и уедут по службе, так что считайте, что нам повезло их первыми поздравить. Так давайте пожелаем им, чтобы они прожили долго и счастливо и никогда не забывали, что их семейная жизнь началась на житомирской земле. – Степаныч опрокинул стопку, подумал секунду и добавил: – Хреновую какую-то водку вы принесли, ребята. Горькую, аж зубы сводит. Горько же!

Все подхватили клич, сначала вразнобой, а потом все более слаженно принялись кричать: «Горько!» Ну а мы разве против? Конечно же, встали и поцеловались.