Санькя

Побрел к тротуару, уставший, в куртке с чужого плеча - подарили в бункере.

Милиция нехотя его выпустила. Смотрели ненавистно. А Саша на них - спокойно. Подумал неожиданно для самого себя, что хочет убить каждого из них - и не будет жалко.

За Сашей рванулась было Верочка, с которой только что познакомился, но ее не пустили, оттолкнув грубовато.

"Козлы", - подумал Саша. Вступаться не стал.

На площади, куда колонна пришла через полчаса, устроили митинг. Когда Саша добрался туда, Матвей уже выступал на грузовике - бледный, с черными глазами. "Союзники" вслушивались, подрагивая, готовые сорваться в любое мгновение - повторить то, что сделали недавно в Москве.

Неожиданно Саша приметил на грузовике и Яну. Она стояла с краю, серьезная, красивая, в кожаном пиджачке, свитерке полупрозрачном, с "дырочками".

"Не холодно ей?" - подумал Саша.

Пробрался к грузовику, встал позади, колесо трогая носком ботинка. Неподалеку курили двое мордоворотов, с задами и ляжками мужики, оперативники в штатском.

Саша услышал их разговор.

- Президента козлят, твари! - говорил один другому, кивая на грузовичок с выступающими. - Взять бы их всех и отхерачить по одному. Лично бы изуродовал каждого.

Саша отвернулся, внутренне вздрогнув, то ли от ужаса, то ли от неприязни или, скорей даже, гадливости.

"А что если я сейчас своих увижу? - подумал Саша о тех, кто истязал его. - Что тогда делать? Молча смотреть на них? Спрятаться?"

Знал, конечно, что не станет прятаться - да и кто его тронет, когда вокруг сотни "союзников". И все равно накатила липкая, душная волна… Стрельнул у кого-то сигарету, отошел чуть в сторону, на лавочку присел, закурил. Пальцы дрожали.

Задохнулся на секунду, когда неожиданно Яна присела рядом.

- Привет, - поздоровалась.

Саша кивнул, рта не раскрывая, стесняясь отсутствующего зуба.

- Как ты? - спросила Яна. Саша пожал плечами.

- Нормально, - ответил, слово подобрав. - Терпимо.

Заметил, что она подстриглась короче. От этого стала выглядеть жестко и даже зло.

"Но очень красивая, все равно…" - подумал Саша.

- Ты не уходи, Матвей хочет с тобой поговорить. Здесь возникла идея: надо уголовное дело возбудить, - сказала Яна. - По факту твоего избиения. Ты как?

- Я не знаю, мне все равно… - ответил Саша и замолчал.

Дурно было как-то и затошнило немного.

- Что молчишь? - спросила Яна.

- Ты почему не пришла ко мне? - спросил. "Грубо и глупо получилось", - сам сразу понял.

Яна, показалось Саше, иронично хмыкнула, в том смысле, что зачем мне к тебе было приходить, разве я жена тебе? Мало ли у нас людей в тюрьмах и больницах, ходить ко всем…

Она не ответила на его вопрос, тоже достала тонкую, изящную сигарету - тонкими пальцами с ярко накрашенными ногтями.

Саша и у нее стрельнул закурить, только сейчас заметив, какие у него ногти отросли, с грязной окаемкой - нечем постричь было, один раз только тайком взял у Левы ножницы, попросить как-то неприлично было, может, он брезговал…

Сжал руку, курил в кулак - как урка.

- Залечили тебя? - спросила Яна. - Не болит ничего? Саше снова по ее голосу показалось, что ей все равно - залечили его или нет, болит что или отболело.

- Отчего меня взяли, ты не знаешь? - спросил он вдруг. - Тебе не кажется, что ты меня пропалила? Что из-за тебя все?

Яна посмотрела на него внимательно, даже удивленно.

- Придурок, - сказала. Встала и пошла.

Саша тоже встал, Матвея не дожидаясь, поковылял к метро. Добрался до вокзала, купил билет на электричку - на поезд денег не хватило, - и двинул в сторону дома.

Электричку трясло, она громыхала, словно дырявая посуда. И сквозняки нехорошие гуляли по вагону.

Ехал с ледяным лицом.

Незаметно задремал, под грохот колес, кутаясь в куртку зябко. Во сне рука затекла, примнилось, что - опять в наручниках и будет больно сейчас - вскрикнул в ужасе, проснулся.

Сосед напротив смотрел испуганно.

Саша сглотнул слюну. Зажмурился от неприязни ко всему, что вокруг: за окном, в прошлом, в будущем.

Вспомнил еще, как снились только что колеса, лязгающие внизу, под ногами. И были подобны эти колеса мясорубке, накручивающей и перемалывающей хрусткое и ломкое. Во сне летели из-под колес комья черной, сырой земли, шпалы, еще что-то, белое, твердое…

Глава девятая

В первые дни декабря, когда сыпал тяжелый - из жесткой и злой крупы - снег, пришли из Риги вести, что пацанам, "союзникам", участвовавшим в акции, дали по пятнадцать лет тюрьмы. Пришили какую-то несусветную статью о терроризме, которого не было ни в каком виде: влезли в башню и забаррикадировались - никого булавкой не укололи. Граната, которой "союзники" угрожали охранникам, была муляжной.