Санара. Новая руна

Я крошила и дробила остатки шара с удовольствием, перетирала их в сыпучую крошку. Кабинет освещало разноцветное, похоже на ядерное, сияние. Мне оно вреда не причиняло, а вот по Альрусу било наотмашь. Однако старик пытался приблизиться, упирался, желал навалиться на меня – порвать, задушить, умертвить, – не рассчитав при этом, что тело мое прозрачно. Потому, рванув на меня из последних сил, он угодил в пустоту, растянулся на полу, завыл.

Я же ссыпала ему на спину остатки шара; все еще полыхала огнями комната. Уже меньше, уже тише.

Слова – умные, мстительные, поучительные, красивые – нужны только в фильмах. Чтобы подчеркнуть унижение злодея и усилить ободрение зрителями героя. Я не была героем, и потому чужой кабинет покинула молча, предварительно отряхнув хрустальную пыль со своих стальных ладоней.

«Дальше тобой займется Санара. Мне ты уже мешать не сможешь».

Уходя, я надеялась, что Альрусу хватит собственных сил хотя бы на то, чтобы нарисовать на своем туманном лице подобие человеческих глаз, через которые Аид впоследствии вывернет ему наизнанку душу.

Все. Обратно к ключу, к пространственному карману.

На бой потрачены лишние силы, но теперь не придется держать щит.

К холму я добиралась уже в цветной и плотной реальности. Вернулся солнечный день, ветер, запахи, звуки и живые люди.

* * *

(AWAY, Roniit, Crywolf – Parasite)

В момент активации пятого ключа мои иллюзии начали рушиться одна за другой.

Я не знала, что именно должно случиться дальше, но представляла, что где-то возникнет скоростной мост, по которому нужно будет достигнуть далекого острова, что сам остров окажется необитаемым, но вполне симпатичным. Что я смогу сделать на нем передышку, полюбоваться дикой, растущей в закольцованной экосистеме природой.

Ошибка.

Здесь не было природы. Кроме черной земли и торчащих из нее плоских, словно срезанных ножом красновато-бурых кристаллов. Всюду плавал туман, розоватая перламутровая взвесь – она копилась здесь десятилетиями. Не имея возможности из-за защитной сферы, укрывающей остров, ни распылиться, ни выбраться наружу, взвесь превратилась в удушливый концентрат. Видимость нулевая, возможность дышать тоже – моя человеческая часть плыла, задыхалась.

«Старик Альрус сгинул бы здесь». Если бы добрался.

Моста так и не возникло. Стоило мне приложить ладонь к пульту, меня засосало в образовавшуюся воронку, сбросило в нее. Глаза я открыла уже тут, где от розовой пыли кривилось мироздание. Ни нормально вдохнуть, ни сделать шагу – скалы, свисающие с них отростки геологических образований. Отсутствующее солнце.

Даже мне было здесь плохо. Чтобы человек во мне не начал страдать галлюцинациями, управление телом взяла на себя Элео-часть. Пока я сидела на буром камне, шестерни Элементалов трудились – с математической точностью вплетали недостающую энергию долголетия в руну, опоясывали ей составляющие части, связывали рисунок воедино.

Мне больше не хотелось здесь «передыхать». Казалось, еще чуть-чуть и я отключусь. Наверное, в глубине этого острова образовывался очень ценный геологический слой, очень дорогой и уникальный по свойствам. Но сейчас мне хотелось очутиться от него подальше.

Человек во мне больше не дышал. Схлопнулось сознание Леа; очень странно было наблюдать за собой со стороны, частично отключившись.

Не знаю, сколько над завершающим этапом соединения энергий работала Элео-часть, но, когда она завершила, я заставила себя проснуться. Всего на секунду, чтобы всем своим существом, всей своей волей выразить одно-единственное желание – ПРОЧЬ ОТСЮДА!

Обратно на Софос! Туда, где нормальный воздух…

(Gareth Coker – Main Theme – Definitive Edition)

Дальше я, наверное, была космосом, а точнее, тем, что этот космос в себе содержал. Растянувшейся, необъятной, непостижимой. Остров Софос висел передо мной игрушкой, с которой я творила чудо. Натягивала над местным небом невидимую решетку – ни один радар не засечет ее существование. Наблюдала за тем, как свивалась, словно прекрасный цветок, Руна Счастья. Как заплетались в сложный узор ее части, соединялись линии, наполнялись свечением, обретали нужную невидимую плотность.

Никто и никогда не обнаружит содеянного мной, но все почувствуют. Как ласковое касание к макушке, к сердцу, как теплые ладони, держащие другие, озябшие…

Я вливала в сотканный узор нежность, заботу, восхищение, вдохновение – каждый возьмет то, что ему нужно. Наполняла цветами – зеленым, голубоватым, красным, фиолетовым. На человеческих словах мой посыл звучал бы так: