Самый жаркий день (СИ)

Внушало спокойствие и то, с какой деловитостью готовились к бою наши воины. Ни криков, ни панических возгласов не было, лишь привычная работа. Бывшие крестьяне в большинстве своем, солдаты заряжали ружья и проверяли остроту штыков, словно снаряжали плуг перед пахотой.

Первые туркмены появились уже ближе к вечеру. Несколько всадников остановились далеко от русского лагеря и всматривались в его нехитрые укрепления. Наверное, оценили их в полной мере и скрылись за теми же холмами.

– Ночью они не пойдут, – спокойно сказал Александр Федорович. Место тут ровное, но лошади в темноте ноги поломают, а пехоты у туркменов нет. А вот нам спать не придется.

Однако, в своих предположениях Ланжерон оказался не прав. С рассветом перед нашим войском предстала целая толпа, которую сложно было бы назвать армией, но то, что это не мирные землепашцы, было очевидно. Одетые, кто во что горазд, узбеки пытались изобразить подобие строя. Отсюда было плохо видно, но вооружены враги были в большей своей части саблями, ружей в достаточном количестве пока не обнаруживалось. Генерал долго рассматривал хивинцев в подзорную трубу и, наконец, сказал:

– Давно ли на службе у шаха есть европейцы?

Он передал зрительный прибор мне и показал, куда смотреть. И впрямь: рядом с всадниками в богатых одеждах русские укрепления разглядывали три человека в красных мундирах.

– Англичане, – зло выплюнула я.

За ночь солдаты проделали большую работу, засыпав в каждый сохраненный мешок песок, который тут был вокруг. Теперь скромный вал превратился в подобие стены.

– Ваше Высокопревосходительство, – обратился к генералу полковник Петров, закончивший перестановку своих пушек. – А ведь подозреваю, что наш быстрый марш для врага оказался полной неожиданностью. Думаю, хотели нас встречать еще на сходе с Устюрта, где мы бы остались без воды. Все же придумка Александры Платоновны с этими котлами на телегах дала нам большой выигрыш во времени.

– Это не моя идея, – отказалась присваивать чужие достижения я.

На самом деле мое предложение изменить подход к питанию войска заключался лишь в том, чтобы кормить солдат из общих котлов, а не ограничиваться выдачей им крупы. Польза тут была и в том, что каждый служивый получит свою порцию каши – и даже с мясом, – и в экономии на дровах. Ведь жечь огонь под несколькими большими чанами все равно выгоднее, чем раскладывать десятки костров. А вот в интендантстве – настоящем, не некрасовском – кто-то додумался приделать к котлам колеса и организовать под ними жаровни. И пока армия на марше, кашевары уже начинали готовить горячее. Тем самым удалось сократить дневные стоянки и дать людям больше времени на отдых.

То, что наша экспедиция не оказалась зажата где-нибудь в пустыне, действительно было счастьем. Аму-Дарью перекрыть не удастся никому, поэтому хотя бы без воды не останемся. Нестор все бурчал про то, что пить некипяченое нельзя, но ему уже пообещали набить морду, если не перестанет докучать. Его наставления уже были признаны полезными и правильными, вот только если случится битва, то никто не будет отвлекаться на соблюдение медицинских требований. Мучимый жаждой солдат – не воин.

– И даже без парламентеров, – хмыкнул Ланжерон.

Хивинцы безо всякого предупреждения с истошными криками кинулись в атаку. На позициях прозвучали команды, и пушки дали первый залп.

Я впервые оказалась в самом настоящем бою. Не знаю, как оно было во времена похода русской армии против войск Марата, как сражались против шведов – эта баталия совсем не напоминала те, которые были изображены на картинах художников. Не было ни ровных колонн, ни гарцующих кавалеристов: только орущая толпа и большой, но убогий редут, ощетинившийся сотнями стволов.

Сразу все войско генерал в бой не ввел, однако и тех, кто сейчас укрылся за импровизированными стенами, оказалось достаточно, чтобы внести полную сумятицу в ряды атакующих. Фигурки людей падали одна за одной, о них спотыкались бегущие сзади, но даже отсюда ощущалась ярость хивинцев, направленная на пришедших в их земли чужаков.

– Ах, хорошо палят! – крикнул улыбающийся генерал. – Майор! Поменяй роту стрелков! Передвинь с севера тех, что со скорострельными фузеями!

Узбеки наступали вдоль берега, торопясь добраться до наших позиций, чтобы перейти врукопашную. В душе моей поселился липкий страх, ведь если такое произойдет, то бой завяжется уже внутри лагеря. Опыта в оценке численности врага у меня не было, но на первый взгляд солдат у наших противников было как бы не в пять раз больше.

Я подняла так и оставленную мне подзорную трубу и посмотрела туда, где видела англичан. Один из них сейчас что-то объяснял важному хивинцу, размахивая руками. Через мутные стекла подробности разобрать было сложно, но, кажется, офицер был в ярости.

С той стороны прилетело несколько пуль, не нашедших своих жертв. Стреляли хивинцы бестолково, а вот огонь с наших позиций оказался исключительно меток. Чужие солдаты падали десятками, и в какой-то момент они не выдержали, понеслись прочь!