Самый жаркий день (СИ)

На стрельбы Кульмин меня все же вытащил, да и всегда невозмутимые охранники вели себя как коты, выпрашивающие сметану. Поэтому пришлось закутаться и отправиться на заснеженный луг. Солдаты быстро установили чурбаки с соломенными чучелами, замотанными в старые тряпки, и начались испытания. Заряжать и в самом деле оказалось удобно, легко было справиться даже в перчатках. Бой у ружей выдался отменным, на ста саженях в цель попали все. На ста пятидесяти из внезапного соревнования выбыли Тимофей и Андрей, после двухсот остались только Аслан и полковник, на двухстах пятидесяти офицер сдался, смущенно сказав, что так далеко просто не видит. А черкес послал пулю точно в «голову» чучела. Кульмин поздравил соперника и в сильном возбуждении позвал молодого рядового.

– Ну-ка, братец, вот тебе ружье и припас к нему. Разберешься?

Солдат бережно взял штуцер, осмотрел его и ловко открыл запор. Повертел в руках патрон и вложил его в камору. Закрыл, взвел курок, прицелился и выстрелил. Попал в ту мишень, что отстояла на сто пятьдесят саженей, видно было даже с линии, как взлетели в воздух ошметки соломы.

– Доброе ружье, Ваше высокоблагородие! – вытянулся рядовой. – Снаряжать дюже удобно!

– Эх, какой молодец! – восхитился полковник и протянул солдату десять копеек. Повернулся ко мне и сказал: – Даже страшно становится. Видите, мы, не торопясь, выстрелили четыре раза быстрее, чем из простой фузеи дважды в бою под крики унтера. Это же шквал смертоносного свинца можно на головы врага обрушить! Но патронов не напасешься этих.

– Казна будет платить – будут патроны, Федор Владимирович, – ответила я. – Что ценнее – свинец и порох или солдат?

– Многие думают, что солдат у нас много, Александра Платоновна. И они бесплатные.

– Вздор! – я даже притопнула ножкой. – Обученный солдат – это дорого! Его кормят, одевают, обувают, в сражении ветеран принесет больше пользы, чем рекрут.

– Никогда не задумывался над этим с такой… меркантильной точки зрения, – подбирая слова сказал полковник.

– А Вы задумайтесь. Война – это деньги. Потраченные и приобретенные. Если война не сулит выгоды государству, то не стоит ее и начинать во многих случаях.

Почему-то этот разговор меня разозлил. Я взяла «особый» штуцер и посмотрела на дальнюю мишень через прицельную трубку. Она была не намертво приклепана к стволу, а имела в передней части винт, которым можно было бы приподнять ее или опустить. Как сейчас нужно было бы сделать, оставалось неизвестным, но я плавно потянула скобу, и ружье бухнуло, пнув меня в плечо. Клубы дыма скрыли результат, но рядом кто-то сказал:

– Отличный выстрел, Ваше Сиятельство, пусть и слегка влево ушло.

В десяти шагах стоял и улыбался своим жутким оскалом Михайло Бондарь. Обритый спереди в половину головы, одетый нелепо: половина куртки из грубого сукна синего цвета, другая – серого, так же странно были выкрашены панталоны.

[1] Крепкая водка – обиходное название азотной кислоты в России вплоть до середины ХХ века.

[2] Эли Уитни и в самом деле не смог добиться полной идентичности деталей своего оружия до конца своей жизни, хотя до сих пор его приводят в пример как первопроходца унификации.

Глава 16

– А ты что здесь делаешь?

Знакомство с этим разбойником у меня вышло мимолетное, но запомнилась его рожа на всю жизнь. И главное – взгляд. Вроде и веселые чертики в глазах, но и пробирает от них до дрожи. Нельзя забывать, что это матерый убийца, что бы он ни говорил про себя.

Бондарь мял в руках шапку, но смотрел на меня с достоинством, присущим воровскому племени высшего порядка. Такие не будут лебезить перед приставом или судьей, любое наказание воспримут, как перст судьбы. Кивнут и пойдут по этапу, кумекая, как можно сей горькой доли избежать по возможности.

– Достал меня Спиридонов, Ваше Сиятельство, – ответил Михайло. – Как знал, где я буду, прямо над телом и повязал. Никакой слам не помог бы, сгорел, как пить дать.

– И так спокойно передо мной явился, душегуб? – взъярилась я.

– Я за вину свою получил, Ваше Сиятельство, – спокойно ответил Бондарь. – То дела наши были. Грех взял на себя – порезал одного мазурика, который совсем законы не только людские, но и Божеские попрал. Трех девок снасильничал и удушил. А такое даже нам, знаете ли, не по душе.

– Врет, – сказал Аслан. – Не полностью, но врет.

Михайло с удивлением посмотрел на черкеса, о чем-то подумал и все же добавил:

– Задолжал он еще многим, потому и в оборот взяли. А как узнали, что он с девками делал, то уже и не выдержал. Ткнул его. Он же каплюжным лил, от того безнаказанность и чувствовал.

– То есть первопричина именно в том, что лил каплюжным?

Каторжник пожал плечами: мол, как хотите, так и понимайте. Кульмин на эту сцену смотрел с любопытством, пытался понять, откуда это графиня, приближенная ко Двору, знает воровской арго, так еще и общается с разбойником чуть ли не как с ровней.

От сторожки прибежал солдат, на ходу сдергивая с плеча ружье. Он только открыл рот с намерением отругать каторжника, посмевшего заговорить с дворянкой, но я его остановила.