Самый плохой ректор

Элиска Кошмарек

Тетушка Лижбет наконец заметила масиков, притаившихся за ее спиной, и взвизгнула:

— А-а-а! Что это?! Элиска, дай мою сумочку, там парализующий порошок. Сейчас я этих монстров обсыплю!

Масси-фури в едином порыве ринулись ко мне, пристроившись возле ног серебристым иллюзорным котенком, правда, очень глазастым и зубастым. Я же попыталась успокоить родственницу:

— Не надо никого обсыпать! Это масси-фури, масики. Они за мной из академии прилетели. Звери магические и добрые… если их не злить.

Тетя покосилась на странную зверушку с огромным количеством лап и глаз и залпом осушила стакан воды. А зверь крадучись приблизился к старушке и потерся о ее ноги. Тетушка осмелела и осторожно погладила котенка за ушком. Масики довольно заурчали и прыгнули на диван, принимая свой привычный вид.

— Какие… хорошенькие, — произнесла тетя, с интересом рассматривая фурий.

Масики оживились, подползли к тетушке ближе и вновь превратились в иллюзорного зверя, только на этот раз в дракономопса. Но тоже пушисто-серебристого.

— Вы и так можете? — ахнула тетя. — Гениально!

— Масики могут все, — подтвердила я, присаживаясь рядом.

— А в привидение можете? — поинтересовалась тетя Лижбет и на всякий случай взмахнула руками и протяжно завыла, демонстрируя, как именно должно выглядеть это самое привидение.

Иллюзорный зверь распался на шесть масиков, а те взлетели и закружились по комнате, образуя расплывчатую полупрозрачную фигуру, напоминающую привидение.

— Самое то! — хлопнула в ладоши тетя и хихикнула: — Пойдете со мной на дело!

— У-у? — обиженно промычала Матюша.

— И ты, детка, — пообещала горгулье тетя. — Ты же сможешь нас перенести из коридора в спальню, если будет погоня?

— Ы-ы! — радостно подтвердила горгулья, а тетя мечтательно улыбнулась.

В голове у старушки явно зрел коварный план.

— Тетя, что это вы задумали? — строго спросила я.

— Дорогая, ты же помнишь, что нам за завтраком обещали дом с привидениями. Увы, кроме заунывных звуков и шаркающих шагов ничего толком не показали. Значит, покажем мы!

Старушка потерла ладони, а у меня от энтузиазма родственницы разболелась голова. Все, чего мне хотелось, — это объясниться с Амадором и отправиться восвояси.

— Тетушка, а вы не переигрываете?

— Играть так играть! Наш противник хитер, и если не мы его, то он нас! — снова запела старую песню о главном тетушка.

— Противник — это старший лер Тори? — уточнила я.

— А кто же еще? Мы с ним битый час атаковали друг друга за завтраком, пока я не выбила из него семейную реликвию — обещанную, между прочим, заранее, — с чувством произнесла тетя и любовно посмотрела на массивный перстень, украшавший ее средний палец. — Но, признаюсь, и у нас есть поражения. Враг обнаружил прослушку, которой меня снабдила Вилария. И как догадался? Выглядел прибор как обычный кактус. Я его в цветочный горшок пристроила.

Тятя приложила к уху какую-то шкатулку, затем потрясла и бросила на стол.

— Ничего не слышно. Какая досада!

— Прослушка? Где?! Зачем?! — ужаснулась я.

— В столовой установила, — не стала скрывать тетушка. — Хотела подслушать разговор. Наверняка семейство Тори будет обсуждать свои коварные планы, а может, повезет, и договор зачитают.

— Вы ошибаетесь, никакого коварного плана нет! Амадор хочет разорвать помолвку как можно скорее.

— Амадор — да! Но не его отец и дед. Эти захотят стрясти с Адама отступные, — возразила тетя. — И именно мне выпало нелегкое бремя противостоять неприятелю!..

— Знаете что, тетя, я отказываюсь участвовать в вашей афере! Сейчас отдохну, что-то мне нехорошо, а чуть позже переговорю с Амадором и немедленно вернусь домой — с вами или одна! — категорично заявила я.

— Отдохни, детка, отдохни. Ты неважно выглядишь. Щеки пылают, глаза блестят, не иначе как подхватила инфлюэнцию, — заботливо произнесла старушка.

Кажется, тетушка была права. Щеки действительно горели, горло болело, а меня знобило. Ох, чувствую, не пошли мне впрок Вилкины сопливые таблетки. Ведь было написано в инструкции, что больше одной пилюли принимать с осторожностью. Но где я и где осторожность? Благо у меня с собой был порошок от простуды, а еще антидот от отравления. Пожалуй, приму микстуру и немного посплю, а затем поговорю с Амадором. И мы вместе сходим к его отцу и попросим подписать договор. Дело останется за малым — уговорить моего папеньку.

Я направилась в свою комнату, но в дверях обернулась, бросив суровый взгляд на тетю и питомцев:

— Тетушка, пока я сплю, прошу не устраивать скандала и не ссориться со старшим Тори! Матюша, масики, если я узнаю, что вы кхм-хм… — Я закашлялась и погрозила пальцем притихшим питомцам.

— Я и скандал? Да я сама скромность, — потупила взгляд тетушка, словно юная адептка. — И потом не я первая начала! Помни об этом.

— Я-то помню, а вот вы, похоже, забыли, зачем мы здесь, — проворчала я и зашла в спальню.

— Почему же забыла? Мы здесь, чтобы отстоять честь и капитал семьи Кошмареков!.. Ну и развлечься, — хихикнула старушка.

Моих сил на пререкания не осталось, лишь на то, чтобы принять микстуру и прилечь. Я провалилась в сон, в котором приснился Амадор и наш седьмой поцелуй. Над головой почему-то кружили масики, где-то рядом мычала Матюша и раздавалось довольное хихиканье тети Лижбет.

* * *

Проснулась я, когда за окном уже стемнело. Чувствовала себя значительно лучше. А посмотрев в зеркало, убедилась, что и выгляжу лучше. Красные пятна сошли, лихорадочный блеск из глаз тоже исчез, разве что остались темные круги и слабость. Я привела себя в порядок, вышла в гостиную и… с облегчением выдохнула, потому что обнаружила тетушку сидящей на диване в окружении масиков и горгульи.

— Как ты, детка? — поинтересовалась родственница.

— Лучше. Только слабость осталась.

— Ну, танцев нам не обещали, поэтому остается усиленное питание — самое то, чтобы восстановить твои силы, — утешила тетя. — Как раз заходила служанка и приглашала нас к ужину.

Я заметила, что на тетушке красовалось очередное новое платье солнечного цвета. Яркая малиновая помада хоть и не подходила к наряду, зато гармонировала с сумочкой. В любом случае тетушка выглядела чудесно. Видимо, подготовка к ужину заняла у нее не один час. Но я все же спросила:

— А чем вы занимались все это время?

— Ох, ну чем в моем возрасте можно заниматься? Почитала, вздремнула, наряд два часа выбирала, — невинно хлопая накладными ресницами, сообщила тетя.

Горгулья и масики закивали в поддержку ее слов. Но что-то мне подсказывало: правду ни один из них не скажет.

Я попросила пушисто-зубастых друзей дождаться нас здесь, ректора не пугать и со стола еду не красть. На последних словах бросила строгий взгляд на Матюшу, а та ухнула, словно никогда подобным не промышляла.

Тетушка подхватила меня под руку и повела на первый этаж, напевая себе под нос что-то про последний бой, который трудный самый. Ужин был накрыт в гостиной — такой же пафосной и безликой, как и остальные комнаты. Но мебель была явно антикварная, а за столом можно было уместить весь наш первый курс целителей. Вот только сейчас за столом сидели Амадор и его дед. Родителей ректора Тори не наблюдалось. Амадор тут же извинился и сообщил, что днем отец уехал в столицу по делам, прихватив с собой и супругу. Как по мне, так сбежал. Вот какие дела могут быть в выходные? Вылитый мой папаша, недаром они быстро спелись. Радовало одно: дед Амадора и тетушка Лижбет, хоть и косились друг на друга, в открытую битву не вступали. Все присутствующие наслаждались блюдами, перекидывались ничего не значащими репликами, и я немного расслабилась. Неужели скоро я буду проводить вечера в семейном кругу, в этом доме? Рядом Амадор, магических питомцев можно разместить у камина, друзья тоже поместятся за столом, впрочем, как папенька и сестра. Валежка придаст комнатам шик и уют — она это умеет. А я, наконец, избавлюсь от маскарада, а то в парике жарко, а в очках с толстыми стеклами каждый раз боишься пронести кусок мимо рта. Замечталась и не заметила, как горячие блюда убрали, а Амадор в ожидании десерта предложил подышать воздухом на террасе. Разумеется, я живо откликнулась, желая продолжить утренний разговор. Да и тетушка со старшим Тори разошлись по разным углам, делая вид, что их заинтересовали утренние газеты. Ничто не предвещало скандала.

— Как вы себя чувствуете? — спросил Амадор, сопровождая меня на террасу и заботливо накинув мне на плечи плед.

— Уже лучше, спасибо, — поблагодарила ректора и не сдержала улыбку.

Вот он — стоит рядом, такой родной и близкий. А я не могу коснуться, не могу откровенно обо всем рассказать. Или могу?

— Я хотела… — произнесла, робея, а рука потянулась к парику.

— Я хотел… — одновременно со мной сказал Амадор.

Мы засмеялись.

— Говорите первым, — предложила я.

Амадор сделался серьезным, вглядываясь в мое лицо.

— Сейчас вы так похожи… — собеседник тут же осекся, осознав ошибку. — Простите.

— Похожа на кого? На вашу… на ту девушку из академии? — не сдержалась я. — Это из-за нее вы хотите расторгнуть помолвку?

Амадор покачал головой:

— Не только из-за нее.

Что значит «не только»? Я оставила парик в покое, делая вид, что поправляю прическу. Пожалуй, с признаниями повременю, а пока послушаю откровения жениха.

— Дело не в ней, не в вас или в отце, который за моей спиной подписал брачный договор. Дело во мне. Еще год назад я и сам был не прочь обратиться к леру Страшневицкому, чтобы тот подыскал мне жену, — вдруг выдал Амадор.

Я не удержалась от укола:

— Вы так говорите, словно собирались подыскать подходящую вещь! Вы не верите в любовь?

— Для меня на первом месте всегда была карьера, — сказал жених.

— А как же семья? Дети, в конце концов! Их нельзя выбрать через посредника, нужно, знаете ли, непосредственное участие, — съязвила я.

— Чувства — удел слабых. Так считает отец, так думал и я. А что касается детей… — Амадор замолчал, размышляя, продолжать ли откровенный разговор. Но все же признался: — Когда я был ребенком, чаще видел воспитателей и учителей, чем родителей. С ранних лет я жил и учился в гимназии.

— Но родители же вас навещали? — предположила я.

— С родителями я встречался два раза в год, по праздникам.

Амадор поджал губы, глядя в темноту, а мне стало горько. Мы-то с сестрой росли в любящей семье, мама была нашей доброй феей, да и у отца тогда был совсем другой характер. Но смерть мамы все изменила. В восемнадцать я распрощалась с мечтами об учебе и занялась папенькиными аптеками, потому что сам он упивался горем — в прямом и в переносном смысле, а дело всей его жизни уверенно шло на дно. Я ведь тогда ничегошеньки не умела. Случайно приготовила пару настоек красоты и выставила на продажу, а они вдруг стали пользоваться спросом. Покупательницы требовали новые зелья красоты, я расширила ассортимент и позабыла о своих желаниях. А когда отец пришел в себя, с удивлением обнаружив, что аптеки все еще приносят немалый доход, я поняла, что пора осуществить собственную мечту. Вот только дорогой папенька решил иначе и принялся устраивать мою личную жизнь, то есть пристраивать меня замуж. Весь последний год мне успешно удавалось избегать ненужного брака, но не в этот раз. Мне бы хотелось поведать обо всем Амадору, но жених первым произнес:

— Я заблуждался, но теперь уверен, что из навязанного брака ничего путного не выйдет. Понимаете?

Кивнула в ответ. Я тоже совсем недавно желала разорвать очередную ненавистную помолвку, вот только никак не ожидала, что полюблю навязанного жениха. А что, если именно сейчас рассказать об обмане? Простит ли? Поймет? Увы, пока я собиралась с духом, из гостиной послышались крики. Мы с Амадором переглянулись и поторопились вернуться.

Разумеется, тетушка Лижбет и старший лер Тори не сумели долго держать нейтралитет. Они перешли к новому этапу борьбы. Мы с Амадором застали картину маслом: прокурор на пенсии стоял посредине комнаты и указывал собеседнице на какой-то предмет, что лежал на столе. Тетушка Лижбет величественно восседала в кресле и сверлила мрачным взглядом Тори-старшего.

— Как вы это объясните? — возмущался он. — Молчите? Тогда я вам объясню! Это шпионаж! Статья триста пятьдесят шесть, восьмой раздел, от пяти до пожизненного!

— Да я впервые вижу эту пожухлую опунцию! — поморщилась тетушка, указывая на предмет. А я разглядела кактус. Возможно, я бы и приняла тетушкино возмущение за чистую монету, если бы не тонкий проводок и маленькая антенна, которые украшали «опунцию». — И никакого пожизненного! — воскликнула тетя. — В новой поправке семнадцать указано от пяти до пятнадцати!

Лер Тори удивленно выгнул бровь, а я невольно восхитилась — не зря родственница штудировала свод законов с новыми поправками.

— А статья за хулиганство? — вновь пошел в наступление лер Тори.

— Вы сами поскользнулись в коридоре, я была далеко, — торопливо возразила тетушка.

Слишком торопливо, ибо старший Тори вспыхнул:

— Так в коридоре тоже были вы?! Я-то имел в виду жутких привидений. Ваших рук дело?

Я невольно охнула: пока спала, кое-кто времени даром не терял. Да еще подбил на шалости зверей.

— Как вы это провернули? Как загнали призраков в библиотеку? Я чуть раньше срока не отправился к темной богине!

Тетушка не сдавалась, не желая признавать очевидное, и ехидно ответила:

— Вы сами предупреждали нас при свидетелях, что дом с привидениями. Любой суд примет это во внимание. А раньше или позже вы встретитесь с темной Надой — вопрос не ко мне.

Лер Тори рыкнул, тетя Лижбет хихикнула, мы с Амадором одновременно застонали — наши родственники в своей вражде зашли слишком далеко.

— Чего вы добиваетесь?! — грозно спросил глава семейства, наступая на противницу.

Тетушка поднялась с кресла и гордо вскинула подбородок:

— Вашей полной капитуляции!

— Ну уж нет! — прошипел лер Тори. — Я своего внука аферисткам не отдам! Слышишь, Амадор? Я против твоей свадьбы! Мы никогда не породнимся с этой кошмарной семейкой!

— Дед!.. — попытался встрять Амадор.

— Никогда! — подтвердил прокурор в отставке.

— Да больно надо! — фыркнула тетушка Лижбет.

— Тетя!.. — не отставала я от жениха, пытаясь угомонить родственницу.

— Если я раньше и сомневалась, то теперь уверена: свадьбы не будет! Признаюсь, Амадор мне нравится, но вы — сноб и тиран! — категорично заявила тетушка и топнула ногой.

— Уважаемая лира Лижбет! Дед! Мы с Элиской обо всем договорились и решили расторгнуть помолвку. Осталось уговорить отцов и подписать мировую, — наконец смог произнести Амадор, а я закивала в подтверждение.

Старший Тори с удивлением воззрился на меня, затем перевел взгляд на тетю:

— Сколько вы хотите отступных?

— Нам от вас ничего не надо! — проговорила тетя, но руку с кольцом на всякий случай спрятала за спину. — Свое бы не потерять. Признайтесь, готовили для нас ловушки, чтобы мы сбежали? Хотели стрясти деньжат?!

— Не судите по себе, — важно ответил дед жениха, но во взгляде проскользнула вина.

— Давайте успокоимся и приступим к переговорам, — предложил Амадор.

— Что, внук, желаешь урегулировать спор в досудебном порядке? — прищурился прокурор на пенсии.

— Закон не запрещает, — парировал Амадор.

В этот момент принесли десерт — нечто розовое и воздушное. Тетушка облизнулась и мурлыкнула: «Отчего бы и не приступить… к переговорам». И первой села за стол, показывая пример. Старший лер Тори занял место напротив, а мы с Амадором устроились рядом с родственниками. И приступили к переговорам на высшем уровне, пробуя десерт и запивая ароматным чаем.

— Раз противные… то есть противная сторона не возражает, предлагаю ознакомиться с текстом договора и уточнить размер неустойки, — заявила тетушка. — И вы, и мы не горим желанием ее выплачивать.

— Не горим. Но с договором загвоздка, — вздохнул лер Тори. — Увы, всех деталей я не знаю, мой сын отлучился по делам…

— Хм, отлучился! — хмыкнула тетя Лижбет. — Так и говорите: смылся и прихватил документы с собой!

— Как и ваш аптекарь, — напомнил старший Тори, и у тетушки испортилось настроение.

Непримиримые враги, не стесняясь в выражениях, принялись обсуждать родственников, которые заварили всю эту кашу. Мы же с Амадором молчаливо слушали, дав возможность сторонам договориться. Вернее, выговориться.

— Адам упоминал, что на кону Элискино приданое. Совершеннолетие по законам Альмерии наступит только через два года, и до этого момента девочка опротестовать волю отца не сможет, — посетовала тетя. — При заключении брака приданое, а это немалые деньги и доля в аптеках, отходит молодой семье, а при расторжении — противной стороне. А еще огромный процент выплачивается страшному посреднику, этому звездочету Страшневицкому. А что у вас?

— А у нас в заложниках дом, — нахмурился Тори-старший. — Имущество принадлежит мне и завещано Амадору, но распоряжается им по доверенности сын.

— Вот бы они так своими деньгами и имуществом распоряжались! — возмутилась тетушка и обратилась ко мне: — Элиска, ты говорила, в договоре есть какой-то пункт о замене?

— В нашу последнюю встречу папенька пригрозил, что если я к алтарю не пойду, то меня заменит сестра, — припомнила я. — Вроде бы это прописано в сноске.

— Аферисты всегда так делают: все самое важное пишут маленькими буковками в сноске, — со знанием дела сообщила тетя.

— Ваша правда, — согласился Тори-старший. — А про замену точно что-то было, но деталей не помню. Меня больше волновала неустойка.

— Что будем делать? — настороженно, но уже вполне миролюбиво поинтересовалась тетушка.

— Думать! Как я понимаю, дети на брак не согласны? — уточнил глава семейства. Амадор кивнул, а я… подтвердила. — Ни вам, ни нам неустойку выплачивать не с руки, — продолжил прокурор. — Нужно или найти в договоре лазейку, или заставить моего сына и лера Кошмарека признать сделку недействительной.

— Скорее я замуж выйду, чем Адам признает ошибку, — отмахнулась тетя.

— Вот и мой сын такой же упертый, — покачал головой старший Тори.

Переговорщики крепко задумались. А может, и вздремнули. Дед Амадора прикрыл глаза и подозрительно громко засопел, а тетушка тихонько всхрапнула. Да и Амадор как-то странно затих, внимательно меня рассматривая.

— Так что будем делать? — не выдержала я, повторив тетушкин вопрос.

— Предлагаю переспать… — буркнул старший Тори, а тетя ойкнула. Глава семьи прокашлялся: — Переспать с этой мыслью, а утром на свежую голову разработать план действий.

— Утром может быть поздно! — категорично возразила тетя Лижбет и принялась раздавать указания, демонстрируя задатки великого стратега: — Амадор, выезжайте в столицу и попробуйте уговорить отца подписать отказ. А заодно попытайтесь стащить… в том смысле, что изъять договор. Элиска! — Тетушка повернулась ко мне: — Ты отправляйся в ваш городской дом и проверь сейф. Вдруг Адам в нем спрятал документ. Пароль от сейфа знаешь?

— Обижаете, тетя!

Сколько раз я этот сейф вскрывала: и деньги на развитие аптек брала, и папенькину печать для заверения кредита в банке. Только вот с брачным договором промахнулась, никак не ожидала такой подлости от родителя.

— А что же мы? — тетушка Лижбет с вызовом посмотрела на старшего Тори.

— А мы наведаемся к звездуну Страшневицкому, — предложил тот, — и любезно попросим поведать нам детали сделки…

— То есть вытряхнем из него всю информацию! — Тетушка продемонстрировала змеиную улыбку и получила в ответ хищный оскал противника. Кажется, уже бывшего.

— Дети, мы с лирой Кошмарек еще посовещаемся и подготовим звездочету обвинительный приговор по всем статьям закона, а вы идите спать, — приказал Тори-старший.

Я покосилась на тетю. Оставлять ее наедине с бывшим врагом не хотелось. Но старушка указала взглядом на сумочку и подмигнула. Значит, взяла с собой на встречу весь боевой арсенал магических штучек. Теперь я за нее спокойна.

Мы с Амадором пожелали родственникам удачных переговоров, и жених проводил меня до двери комнаты. А перед тем, как пожелать спокойной ночи, спросил:

— Элиска, вы действительно не хотите замуж?

— Не-е-е… — протянула я.

Тут следовало бы уточнить: не хочу вообще или в сложившихся обстоятельствах.

Видимо, приняв мою растерянность за согласие, Амадор задал новый вопрос:

— Так чего вы хотите?

Я чуть не выпалила: «Вас!» — но все же опомнилась и ответила, практически не солгав:

— Хочу учиться.

Мне показалось, Амадор расстроился. Быстро пожелав мне доброй ночи, он торопливо ушел. Я же застыла у двери, размышляя о поведении ректора. Ведь не мог же он догадаться, что я — это… я? Или мог? Тогда нужно догнать и объясниться! Я метнулась к лестнице, поднялась на третий этаж, но где спальня Амадора, не знала. Засомневавшись в сиюминутном порыве, вернулась в гостевую комнату и… решила все пустить на самотек.

Матюша с масиками не успокоились, пока я не рассказала им, чем закончился ужин. Не дождавшись родственницу, мы легли спать. Лишь под утро хлопнула дверь — тетя вернулась с совещания. Судя по тому, что тетушка мурлыкала под нос какой-то веселый мотив, переговоры прошли успешно.

На завтраке Амадор не присутствовал, он уехал к отцу, а затем, как пояснил лер Тори-старший, отправится в академию. Оно и понятно, дорога от Альмерии в Протумбрию занимает несколько часов. Не всем же повезло с Матюшей, как мне. После завтрака горгулья мигом перенесла меня в родительский дом и, что важно, не промахнулась — точно в папенькин кабинет, который я мысленно представила. Как именно тетя объяснила прокурору на пенсии мое внезапное исчезновение, не знаю. Но уверена, тетушка Лижбет уболтает любого. Меня больше мучила мысль, правильно ли я поступила, разыграв представление перед Амадором. Но как говорит папенькин главный провизор: «Поздно пить микстуру, когда почки отвалились». Чего теперь сожалеть о сделанном? Нужно думать о том, что еще предстоит сделать. А в данный момент мне предстояло вскрыть сейф.