Самый хитрый гном

Собравшиеся в комнате «неписи» – а их тут было уже с десяток – ошалело переглянулись:

– Видать, от проклятья гномьего у несчастной вообще мозги набекрень стали, – предположил кто-то.

– Да она и без всяких проклятий не шибко-то умной была. Помнишь, как она на березу залезла, а потом всю ночь орала, чтобы её сняли?

– Ага, а сказала, что хотела луну протереть тряпочкой, чтобы та светила поярче...

Шепотки становились всё громче, истории – одна другой ярче и нелепее, и Табар смекнул, что если так и дальше пойдёт, то староста вообще решит, что лучше ему быть не только вдовцом, но ещё и бездетным – какие его годы?

– А еще горный колдун сказал, что если не расколдуете меня, то на всё селение проклятье падёт! Все до единого в гномов обернетесь – вот тогда и посмотрим, кто последним будет сдачу считать.

– Может, прикончить его тихонечко?

– И что ви все такие глупые и кровожадные? Из-за проклятий, это тело бессмертно, так что я снова вернусь – ещё злее и бородатее!

Местные угрюмо умолкли, исподлобья испепеляя меня взглядами.

– Ну так что, папенька – будешь меня спасать от страшного бородатого проклятья, или мне сразу в петлю лезть?

По лицу старосты было видно, как тяжело далось ему это решение – всё же, в плане имитации эмоций, «Мир Фантазий» был очень хорош!

− Все вон, − едва слышно пробормотал Кныш, но его услышали все, и, пожелав скорейшего решения проблемы, покинули комнату.

Когда остальные «неписи» ушли, на меня смотрел уже совсем другой человек: взгляд его был цепким и острым, пальцы двигались уверенно, а слова староста проговаривал чётко. Судя по всему, к управлению старостой Кнышем подключился ИскИн более мощный и «умный». ИскИн − это одна из «фишек» Фанмира, адаптивный Искусственный Интеллект, в основе которого лежат реальные прототипы человеческого характера и модели поведения.

− Я тебе не верю. Точнее, у меня нет оснований доверять твоим словам. Но… и терять остатки надежды − тоже не хочу.

− Отец… Твои слова таки больно ранят меня в самое сердце, и я прямо чувствую, как борода становится длиннее, а ноги − плоским и, ты знал, что у гномов нет выпирающих пяток?

− Прекрати! Ладно, будем считать, что ты не врёшь, и действительно − моя дочь, ставшая жертвой жестокого проклятья. Что мы можем сделать, чтобы снять его поскорее?

− Любовь? Я ведь помню, как ты пел мне песни на ночь и расчёсывал мои длинные густые волосы… Что? Не расчёсывал? Вот видишь − это всё от того, что меня недолюбили в детстве! От такой жизни хоть сама в плен гномам сдавайся! Не удивлюсь, если и мать тоже ты в могилу свёл!

Несчастный «отец» даже и слова вставить не мог в этот непрерывный поток обвинений.

− Ладно-ладно! Ты это… прости меня, Милаш… Сама понимаешь − на мне целая деревня, и не всегда есть время на собственную дочь, да и мать куда лучше с этим справлялась, вот я и не лез… И да, все эти годы рвал волосы за это!

− Что-то не сильно много ты и вырвал…

− Всё что у меня было, всё, что удалось скопить, я потратил на наёмников, чтобы вызволить тебя из плена.

− Это самое глупое вложение средств, о котором мне доводилось слышать! Ой, прости, отец, это во мне говорит гномья жадность…

− Что мы можем сделать здесь и сейчас, чтобы избавить тебя от… от этого?

− А вот это уже мужской разговор! − Табар уселся в кресло, закинув ногу на ногу, − Пожалуй, начнём с питания и условий проживания. Знаешь, отец − жареные крысы очень плохо влияют на цвет лица, а ведь огонь не всегда удаётся добыть…

Гном многозначительно посмотрел на старосту.

− Зангааар! − рявкнул тот в сторону двери, и та тут же распахнулась, явив свету − точнее, полумраку − конопатое мальчишечье лицо, − Жрать тащи, да побольше!

− Я рябчиков люблю… И фруктов побольше, − тут же вставил своё слово гном.

Лицо исчезло, и за дверью раздались крики. Голос у Зангара оказался по-мальчишески звонким. Табар шумно почесался.

− Не обращай внимания, папенька, это просто пещерные блохи − я уже привыкшая. А ты знал, что у гномов кожа толще и не такая чувствительная к жаре и укусам?

− Зангаааар! − скажи, пусть приготовят ванну и мыло.

Гном аж пустил скупую слезу от такой отеческой заботы и потеребил бороду:

− Папенька, глянь − кажется, она уже не такая густая стала! А если еще и ночевать не придётся в чистом поле или в лесу, как все те дни, что я пешком шагала от самых гор до родного и исключительно неприветливого дома…

− Твоя комната свободна, я немедленно прикажу там прибраться.

Гном поморщился:

− Слишком много печальных воспоминаний связано с этим домом. Нельзя ли выделить мне отдельное жильё? Хоть сеновал какой − я и на такой экстрим согласная… Опять же, там крысы вкусные могут бегать…

Не прошло и получаса, как Табар заполучил в своё распоряжение небольшой почти новый дом, личного повара, служанку и два комплекта одежды − даже три, считая женский на тот случай, если проклятье пропадёт внезапно.

Но, тем не менее, внезапно вернувшаяся из гномьего плена «доченька» не спешила покидать отчий дом и обживаться на новом месте.

– Ну что ещё? – вздохнул присмиревший староста.

– Я всего лишь хочу поговорить за свою долю наследства...

– Чего?!