Самый богатый человек в Вавилоне

— А что ты думаешь обо мне на этот раз? — спросил я. — Какая душа живет во мне — свободного человека или раба?

— Ты хочешь расплатиться со своими долгами в Вавилоне? — в свою очередь спросила она.

— Да, у меня есть такое желание, но я не вижу возможностей.

— Если прошло уже столько лет, а ты даже не сделал попытки, то в тебе по-прежнему живет душа раба. Мужчина должен уважать себя, а разве можно уважать человека, который не возвращает долги?

— Но что я могу сделать? Я же нахожусь в Сирии, и я раб.

— Ну и оставайся рабом в Сирии, слабак.

— Я не слабак, — с горячностью возразил я.

— Тогда докажи это.

— Как?

— Разве твой царь не борется с врагами любыми способами и при любой возможности? Твои враги — это твои долги. Они выгнали тебя из Вавилона. Они слишком сильны для тебя. Если бы ты сразился с ними, как мужчина, то мог бы одолеть их и стать уважаемым человеком среди своих земляков.

Я много думал потом над этими несправедливыми обвинениями и мысленно произнес немало фраз в свою защиту, доказывая, что в сердце я не раб, но у меня не было возможности высказать их в лицо Сире. Спустя три дня ее служанка вызвала меня к своей госпоже.

— Моя мать снова заболела, — сказала та. — Оседлай двух лучших верблюдов из стада моего мужа. Привяжи бурдюки с водой и седельные сумки с провизией для дальнего пути. Служанка даст тебе продукты.

Я навьючил верблюдов, удивляясь тому, сколько провизии наготовила служанка, потому что мать моей хозяйки жила всего в дневном переходе. Служанка ехала на заднем верблюде, а я вел под уздцы верблюда своей госпожи. Когда мы добрались до дома матери, было уже темно. Сира отпустила служанку и спросила меня:

— Дабасир, в тебе живет душа свободного человека или раба?

— Свободного человека, — ответил я.

— У тебя есть возможность доказать это. Твой хозяин выпил много вина, а его слуги ленивы. Бери этих верблюдов и беги. Здесь в сумке одежда твоего хозяина, чтобы ты смог изменить свою внешность. Я скажу, что ты украл верблюдов и сбежал, пока я навещала больную мать.

— В тебе душа царицы, — сказал я ей. — Я хочу, чтобы ты была счастлива.

— Какое счастье может ожидать сбежавшую жену в дальней стране среди чужих людей? — ответила она. — Иди своей дорогой, и пусть боги пустыни хранят тебя, потому что путь долгий, а в пустыне нет ни еды, ни воды.

Меня не понадобилось долго уговаривать. Я от души поблагодарил ее и скрылся в ночи. Эта страна была незнакома мне, и у меня было лишь смутное представление, в какой стороне находился Вавилон, но я смело двинулся через пустынные барханы. На одном верблюде я ехал верхом, а второго вел в поводу. Я ехал всю ночь и весь следующий день, подгоняемый одной только мыслью о той судьбе, которая ожидала раба, укравшего имущество хозяина и пытавшегося сбежать.

К вечеру я добрался до какой-то необитаемой гористой местности. Острые камни ранили ноги верблюдов, и вскоре они уже едва пробирались вперед. Я ни разу не встретил ни человека, ни зверя, да этому и трудно было удивляться в такой мало пригодной для жизни местности.

Мало кто из людей смог бы выжить в таком путешествии. День за днем мы с трудом продвигались вперед. Пища и вода закончились. Солнце палило беспощадно. Под конец девятого дня я сполз с верблюда и понял, что у меня не хватит сил снова взобраться на него и я умру в этой безлюдной пустыне.

Я растянулся на земле и уснул. Разбудили меня первые лучи восходящего солнца.

Я приподнялся и огляделся. В утреннем воздухе ощущалась прохлада. Верблюды неподвижно лежали неподалеку. Вокруг расстилались пески, усеянные камнями, из которых кое-где торчали колючие растения. Никаких следов воды, никакой пищи ни для человека, ни для верблюда.

Неужели в таком пустынном месте я встречу свой конец? Мой ум работал яснее, чем когда-либо, а тело перестало что-либо значить для меня. Потрескавшиеся и кровоточащие губы, сухой и распухший язык, пустой желудок — все это уже не имело никакого значения.

Я глянул вдаль и снова спросил себя: «Какая же душа живет во мне — раба или свободного человека?» И вдруг ясно понял, что если во мне живет раб, то я должен сдаться, лечь в этой пустыне и умереть. Достойная кончина для сбежавшего раба.

Но если во мне живет свободный человек, я должен найти путь в Вавилон, расплатиться с людьми, которые мне поверили, увидеть свою жену, которая меня любила, и успокоить своих родителей.

«Твои враги — это твои долги. Они выгнали тебя из Вавилона». Так говорила Сира. И это была правда. Почему я не защищался, как мужчина? Почему я позволил жене вернуться к своему отцу?

И тут случилась странная вещь. Весь мир вдруг стал другого цвета, как будто до сих пор я смотрел на него через цветной камень, а теперь его убрали от моих глаз. Я внезапно увидел истинные ценности жизни.